Вера и упование

А в ситуациях, описанных в Талмуде, в которых мудрецы сочли нужным внести изменения в свои слова, это происходило в одном из трех случаев, о которых шла речь выше. Сказал Ула от имени раби Элазара, что долг может быть взыскан с рабов должника (путем их продажи или передачи в счет долга заимодавцу; Бава кама11б). Спросил его р. Нахман: сказал ли р. Элазар, что взыскивают даже с сирот (если должник умер, — взыскивают ли, продавая или передавая заимодавцу рабов, полученных сиротами в наследство)? Ответил Ула: нет, (только) с самого должника! Когда р. Нахман вышел, Ула сказал (Раши: обращаясь к сидящим перед ним): так сказал р. Элазар: взыскивают даже с сирот! (Возможность взыскания с сирот означает, что рабы в отношении законов взыскания долга уподобляются земле, с которой всегда взыскивают, даже если она продана третьему лицу или перешла к наследникам; Ула полагал, что рабы в этом отношении подобны земле, а р. Нахман считал, что они подобны движимому имуществу, с которого нельзя взыскать в подобной ситуации. Прим. пер.) Узнав о происшедшем, р. Нахман сказал: Ула уклонился от спора со мной! Действительно, Ула и другие находившиеся с ним в Доме Учения не считали возможным с точки зрения дерех эрец перечить р. Нахману, опасаясь задеть и обидеть его, и из-за этого Ула счел необходимым внести изменения, передавая точку зрения р. Элазара в присутствии р. Нахмана. Иначе мы никак не можем понять того, что произошло, и какое право имел Ула уклоняться от спора, ведь долг мудреца Торы — добавлять еще и еще к ее мудрости (в том числе и путем спора), и нельзя препятствовать этому! Однако в данном случае возможность обидеть р. Нахмана навлекала на Улу испытание, от которого он счел нужным уклониться ради воспитания в себе качества осторожности; и если можно во имя этого отказаться от талмудического спора, то можно также и вносить изменения в свои слова.

И если столь ненавистна «легкая» ложь, никак не задевающая ближнего, то вдвойне отвратителен обман, язык, изостренный для лжи, — хитрости и козни, приуготовленные ближнему, чтобы ввести его в заблуждение; и приравняли благословенной памяти наши мудрецы это скверное явление к краже, назвав его гниват даат(гнива — «кража»; даат — «разум, понимание»). И сказано в Талмуде (Хулин 94а), что запрещено вводить людей в заблуждение, и даже идолопокленников, и продолжают там далее наши мудрецы на ту же тему, объясняя детали этого закона. Также и Рамбан в своем комментарии на стих Торы: «И отвечали сыновья Яакова Шхему и Хамору, отцу его, с лукавством; и говорили так потому, что он (Шхем) осквернил Дину, сестру их» (Берешит 34:13) писал, что жители города Шхем заслуживали смерти по суду Торы за то, что не соблюдали семь заповедей сыновей Ноаха и не установили для себя законов, и вот схватили Дину и насиловали ее (хотя это сделал лишь один из них, ответственны все — за то, что не судили его. Прим. перев), — и тем не менее Яаков не согласился с действиями своих сыновей, которые воспользовались обманом, в то время как жители Шхема были уверены в правдивости сыновей Яакова и в том, что им не причинят зла.

И сколь же велик грех мошенника, с превеликой старательностью копирующего мудреца Торы, — одеждой своей, речью, движениями, — чтобы вкрасться в сердца жителей своего города, приобрести их доверие, и под прикрытием этого вести свои дела, распространяя ложь для своей выгоды, и множить обман, наполняя свои карманы… И прикрывает он гладкими речами все свои дела, выставляя себя невинным и никаких людских хитростей не ведающим, как будто все его пути прямы и уста вещают правду…

И если предосудительны дурные качества, даже проявляемые время от времени, то сколь же вредоносны они, становясь постоянными! Постоянство в проявлении качеств прочерчивает в душе глубокий и прочный след, определяющий в дальнейшем постоянство добрых и дурных дел. Человек, солгавший один раз, сохраняет человеческий образ, хотя и грех на нем; но если он лжет постоянно, то и выглядит лжецом, и личность его исчезает, растворяется… И как примет он наставление и мусар, основа которого — истина, и печать которого — истина? Ведь даже в нем будет он блуждать, путаясь во лжи, этой болезни рода человеческого… даже того сам не ощущая. 14