Вера и жизнь

Машо, обрадовавшись свободе, припустило по проезжей, лавируя между медленно плетущихся букашей. Без четверти двенадцать оно вошло в зал заседаний адвертайзингового центра «Моцарт&Робеспьеро».

По стенам уже расселись клерки и рекламщики примерно одинакового унисексного вида, и Машо примостилось среди них. Постепенно вокруг стола начали размещаться члены совета директоров: огромный бородатый рыхлый тип в дамской шляпке с широкими полями, пара подростков в париках – один в желтом, другой в зеленом, затем младенец, которого внес чернокожий здоровяк, болонка, пенсионер с палочкой, военная в пилотке. Привели обезьяну, которая постоянно пыталась ухватить лапой кого-нибудь из окружающих. Вбежало и уселось на край стола differently abled существо, сразу замурлыкавшее себе под нос: «Пи-пи-пи, пи-пи-пи». Наконец, внесли и торжественно усадили справа от главного места жирную крысу. Гендерно-эйджево-видовой баланс у руководящего органа «Моцарта&Робеспьеро» был практически идеальным. Правда, в прошлом году конторе пришлось судиться из-за того, что она исключила из совета одного differently abled, который все время мочился на заседаниях, но интеграция десятка существ разных видов почти полностью восстановила репутацию компании.

Минут десять третьего в зал вошло Робеспьеро Эврика. Долгих предисловий наиболее раскрученное креативное существо московского рекламного мира не любило.

– Хрю, голубчики, – одарило оно собравшихся масляной улыбкой. – Как это по-старенькому? Добрый денек? Ну так никакой он и не добрый, денек этот наш. Жопа кругом. Жопочка и срака. Вот так вот, ненаглядненькие. Итак, чтобы вы знали: мне ни от кого ничегошеньки не надо. Контрактиков вообще не будет на ближайшие… Полгода? Год? Вечность? Хотите кушать – веселите мозги, мыслишки вырабатывайте. Я и так от вас смоюсь скоренько, на хлебушек копеечку как-нибудь повымучиваю. Даже на хлебушек с икорочкой, причем даже натуральненькой. Но я было бы полной свинюшкой и сучкой, если бы не дало вам умишком пораскидывать. Молчу. Думайте, думайте, мыслите, существа вы мои креативненькие!

– А 7D-стафф про делическую химозу? – спросил от имени младенца чернокожий здоровяк. – Только же заключили контракт, на пять лет же вроде?

– Тааак… Ты не поняло, милое, – растянуло улыбку Робеспьеро. – Контрактик есть. Только пойнтики тю-тю. Никто нынче не гарантирует оплату, никтошеньки. Товар никому не нужен вообще, кроме того, что сейчас с полок сметают. А вот его-то рекламировать вроде бы и незачем.

Пенсионер, с самого начала тянувший руку, обвешанную девайсами, начал говорить практически параллельно с Робеспьеро.

– Господа, сколько уже было этих кризисов? – плавным тенором замурлыкал он. – Нет заказов – значит, нет. Заморожены – значит, заморожены. Мы что, растратили все резервные средства? У нас что, вообще ничего нет за душой? Переждем месяц, ну два, и все вернется на свое место. Люди что-то покупают, кто-то это что-то производит, кому-то это что-то надо впаривать… Мы что, апокалипсиса ждем?

– Ах, голубчик, – скривился в полуулыбке председатель, – вот я вам сейчас отвечу «да», а вы в Global Amnesty отдолбитесь. Или мне первому придется – насчет ваших прогнозиков. В общем, кого-то из нас за религиозный фанатизм аннигилируют, а оно вам так уж надо? Хотя… Amnesty – не Amnesty, скоро может быть уже все равно. Вы думаете, я вот тут похихикать вас собрало? Я же вам говорю: жопочка. Панику на улицах видели? Толпы в маркетах видели? И я видело. Только я еще слышало кое-что кое-где – сами знаете от кого. Жопочка-то в чем? Пойнты могут вообще ничем стать, совсем ничем. Америкашечки могут взять вот и сказать: я – не я, лошадка не моя, не знаю никаких пойнтов, не даем за них ничего. И приветики, голубчики! То, что кушать-греться-освещаться надо, вам понятненько. Ладно, проживем как-нибудь. А вот что с легионерчиками делать? С суррогатными мамочками? С прислугой там, с логистиками? Говнецом же зарастем! А главное – пока без суррогаток вымирать будем, нас быдло здесь перережет. Всех до единого! Медведи, между прочим, как вы знаете, в ста километрах на новых букашах стоят, с ракетками и прочей мили-фигней. А с юга муслики, веселенькие наши, с остренькими кинжальчиками.

В зале повисла неловкая пауза.

– Уважаемое Робеспьеро, уважаемые коллеги, – нарушив молчание минуты через полторы, пробасил бородач в шляпке. – Как существо старомодное, как женщина и мать, я решительно не понимаю вашей креативной паники. Да, наша конфедерация – в кольце врагов. Да, мы переживаем временные экономические трудности. Но есть же ценности, которые мы никогда не должны предавать. Одна из них – забота о детях, об их воспитании. О том, чтобы никто и никогда не посмел вернуть в их души и сердца гендерные стереотипы. Вы понимаете, о чем я: о роликах программ секспросвета. Как бы ни было трудно, они должны выходить и будут выходить! И здесь мы являемся стратегическим партнером правительства конфедерации. Напоминаю: у нас до конца года должны быть сделаны ролики для инкубаторов младенцев о радостях межвидовых контактов, о пользе мастурбации, о превращении так называемого мальчика в так называемую девочку и наоборот. И ролики, сопровождающие стимуляцию эрогенных зон у детей до 5 лет. И ролики для подростков против асексуальности. И ролики против табу. И ролики о самом новом гендере – технофилах. Мы не будем самими собой, мы потеряем наши традиции, если мы все это не изготовим. И государство предаст Великую Сексуал-Демократическую Революцию, предаст свой народ, если откажется от заказов. Или затянет расчеты.

– Милая Васисуалия, – с кислой улыбкой медленно, но твердо ответил босс «Моцарта&Робеспьеро», – я полностью, не меньше вас, привержен ценностям Великой Сексуал-Демократической Революции. Так же как и ценностям равноправия видов, возрастов и гендеров. И еще раз подтверждаю, что ваше участие в нашей работе чрезвычайно важно. Но я прошу вас не забывать, что на дворе 2043 год. Сексуал-демократические государства действительно находятся в кольце врагов. А некоторые из них взрываются изнутри бунтами муслов и быдла. Да, научное, техническое и финансовое преимущество на нашей стороне. Но последнее уже под вопросом. И… И хватит уже, миленькая, разводить официозик на пустом месте! Жопочка, жопочка, я же вам говорю! Никаких гарантий этих заказиков у нас нетушки. Более того: думайте обо мне что хотите, долбите на меня в Amnesty, но я вам вот что скажу: ничегошеньки бюджет в обозримом будущем проплачивать не будет! Кроме… Кроме войнушки.

Из рассказа Арона Шемайера «Машо и медведи», 2014 г.