Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература

Инерция косности, столь заметная в тёмном царстве, зиждется на власти страха — и эта власть,

хоть она и подтачивается своеволием молодых, ещё сильна и поддерживается кабанихами и дикими всеми

доступными им средствами. Несправедливо видеть в этих людях охранителей именно старых устоев: страх

мирской ни нов ни стар — он принадлежит к дурной бесконечности времени, пока оно не отменено волею

Творца (Откр. 10,6).

Ханжество Кабанихи проявляется в приверженности внешним формам жизни при полном

безразличии к духовному наполнению таких форм.

Одним из смысловых энергетических центров драмы, из важнейших для понимания природы

тёмного царства, становится столкновение Кабанихи и Тихона в одной из первых сцен:

Кабанова. ...Ну какой ты муж? Посмотри ты на себя! Станет ли тебя жена бояться после

этого?

К а б а и о в. Да зачем же ей бояться? С меня и того довольно, что она меня любит.

Кабанова. Как зачем бояться! Как зачем бояться! Да ты рехнулся, что ли?

Саморазоблачение мира кабаних разительное: любовь в этом мире становится ненужной, любви не

доверяют, верят только в страх.

Авва Дорофей наставлял в понимании страха Божия так:

"Святый Иоанн говорит в соборных посланиях своих: совершенна любы вон изгоняет страх (1

Иоан. 4, 18). Что хочет сказать нам через сие святый (Апостол)? О какой любви говорит он нам и о каком

страхе? Ибо Пророк Давид говорит в псалме: бойтеся Господа вcu святии Его (Псал. 3, 10), и много других

подобных изречений находим мы в Божественных Писаниях. И так, если и святые, столько любящие

Господа, боятся Его, то как же святый Иоанн говорит: совершенна любы вон изгоняет страх? Святый хочет

нам показать этим, что есть два страха: один первоначальный, а другой совершенный, и что один

свойствен, так сказать, начинающим быть благочестивыми, другой же есть (страх) святых совершенных,

достигших в меру совершенной любви. Например: кто исполняет волю Божию по страху мук, тот, как мы

сказали, ещё новоначальный: ибо он не делает добра для самого добра, но по страху наказания. Другой же

исполняет волю Божию из любви к Богу, любя Его собственно для того, чтобы благоугодить Ему; сей

знает, в чём состоит существенное добро, он познал, что значит: быть с Богом. Сей-то имеет истинную

любовь, которую святый называет совершенною. И эта любовь приводит его в совершенный страх, ибо

таковый боится Бога, и исполняет волю Божию уже не по (страху) наказания, уже не для того, чтобы

избегнуть мучений; но потому, что он, как мы сказали, вкусив самой сладости пребывания с Богом, боится

отпасть, боится лишиться ея. И сей совершенный страх, рождающийся от этой любви, изгоняет

первоначальный страх: по сему-то Апостол и говорит: совершенна любы вон изгоняет страх.

Однако невозможно достигнуть совершенного страха (иначе), как только первоначальным страхом.

Ибо трояким образом, как говорит Василий Великий, можем мы угодить Богу: или благо-угождением Ему,

боясь муки, и тогда (находимся) в состоянии раба; или ища награды, исполняем повеления Божии, ради

собственной пользы, и посему уподобляемся наемникам; или делаем добро ради самого добра, и (тогда) мы

находимся в состоянии сына".

Святой подвижник указал путь духовного развития для каждого: от начатков веры через страх

наказания к свободе любви в Боге — при страхе отпадения от Бога. Всякая житейская ситуация есть

отражение какого-то из моментов этого внутреннего движения, происходящего в каждом человеке. Но где

ставятся препятствия на пути к обретению любви, там прерывается духовное развитие, движение

оборачивается вспять, страх обращается в языческое трепетание перед силой, которую человек начинает

сознавать порой даже враждебной для себя. Вера становится подобною вере бесов, которые веруют, и

трепещут (Иак. 2, 19). Более сильные натуры при этом отвергают такой страх, утверждая в своём

существовании собственное своеволие.

Отвержение любви закрывает путь к Богу, ибо Бог есть любовь.

Тёмное царство пребывает в состоянии деградации: там, где закрывается путь к Богу, открывается

путь к духовной гибели, — и он отразился в судьбах большинства персонажей, прежде всего Катерины,

главной героини драмы "Гроза".

В начале изображаемых событий Катерина переживает состояние раба, что ясно из её диалога с

Варварой:

Варвара. Я к не знала, что ты так грозы боишься. Я вот не боюсь.

Катерина. Как, девушка, не бояться! Всякий должен бояться. Не то страшно, что убьёт тебя, а

то, что смерть тебя вдруг застанет, как ты есть, со всеми твоими грехами, со всеми помыслами

лукавыми. Мне умереть не страшно, а как я подумаю, что вот вдруг я явлюсь перед Богом такая, какая я

здесь с тобой, после этого разговору-то, вот что страшно. Что у меня на уме-то! Какой грех-то!

страшно вымолвить!

Катерина несёт в себе и высокое нравственное начало. Ведь вся мораль тёмного царства точно и