[институт] представляет собой не имеющий целей получения прибыли фонд для исследования общественной политики… названный в честь писем Катона, серии либертарианских публикаций, которые помогли заложить философские основания американской революции… мы отвергаем атаки против геев, японцев, богатых людей и иммигрантов, которые, как представляется современным консерваторам и либералам, решают проблемы общества. Мы приветствуем освобождение чернокожих и женщин от этатистских ограничений, столь долго не допускавших их в общую экономическую жизнь. Наш величайший вызов сегодня — распространить обещания политической свободы и экономических возможностей на тех, кому в этом все еще отказано, в нашей стране и по всему миру36
.Институт Катона, подобно Институту правосудия, склонен уравнивать личную свободу с экономической свободой. Опять же, я аплодирую вкладу Института Катона в становление свободного общества и отмечаю с сожалением, что его публикации сосредоточены на отделении экономики от государства и обходят молчанием союз государства и психиатрии.
Для либертарианцев, всерьез рассматривающих собственное кредо и действительную общественную функцию психиатрии, самая яркая звезда на небосклоне — это Либертарианская партия, “крупнейшая и самая успешная третья партия в Америке”37
. Национальная платформа партии за 2002 год провозглашает среди прочего: «Мы выступаем против недобровольного водворения в психиатрическое учреждение или недобровольного лечения в таковом любого человека… мы выступаем за прекращение принятия защиты в уголовном суде, обоснованной “безумием” или “уменьшенной вменяемостью”, которые освобождают виновного от его ответственности»38.От безответственного опекаемого — к ответственному взрослому
Протестантизм и просвещение ознаменовали начало попыток человека Запада отвергнуть свой статус Божьего подопечного. Возродился классический греко-римский идеал свободы как личной независимости. Человек вступил в долгую и тяжелую борьбу за то, чтобы повзрослеть — контролировать свои животные аппетиты, планировать свои проекты и брать на себя ответственность за плоды своих поступков.
В результате Протестантизм отсылает Христианского Бога заниматься собственными делами: он предписывает людям брать ответственность за свои жизни и получать награду или наказание за то, что они с ними сделают. Философия Просвещения сходным образом ограничивает Суверена, т.е. государство, заниматься собственными делами, определяемыми как защита и обеспечение «общественного блага», предоставив людям свободу проводить свои частные жизни в границах закона и своей собственной совести.
Многими были высказаны проницательные замечания о стремлении современного светского человека освободиться от защищающего его по видимости, но притесняющего по факту статуса Божьего подопечного. Джеймс Мэдисон не выбирал слов. «Религиозные путы, — заявлял он, — сковывают и оглупляют разум и делают его неспособным для какого-либо достойного предприятия»39
.Каким должен быть наш стандарт суждения о проекте или предприятии как о достойном? Я согласен с критерием Камю: «Целью жизни может быть только увеличение суммы свободы и ответственности, обнаруживаемой в каждом человеке и в мире. Она не может, ни при каких обстоятельствах, быть уменьшена или подавлена, эта свобода, — даже временно»40
. Такая цель доступна каждому, вне зависимости от его статуса в жизни.Никто не рождается с готовым проектом. Каждый сам должен выработать его для себя. Трудиться над тем, чтобы прокормить себя самого и собственную семью — проект, которым в мире заняты большинство людей, — может быть столь же благородным, как усилия развеять тайны природы или править людьми справедливо и мудро. Устремление благородно постольку, поскольку оно расширяет области свободы и ответственности — для отдельного человека, для семьи, для большинства. Оно постыдно в той степени, в которой — сколь бы «милосердным» его ни представляли — оно направлено на противоположное. По сути, это и есть либертарианский проект (чью смерть — «конец истории» — весело приветствовал Фрэнсис Фукуяма41
).