Вера в свободу. Практики психиатрии и принципы либертарианства

Господствующая психиатрическая доктрина и политическая мода требуют, чтобы мы считали более или менее несвободным каждого, кто имеет статус душевнобольного. Достойно иронии то, что несвободным такого человека считают не потому, что он лишен свободы психиатрами или иным образом ими ограничен, а потому, что его считают «узником своего заболевания», которого «освободит лечение». Согласно этой общепринятой мудрости человек с «диагностируемым психическим заболеванием» наделен уменьшенной способностью контролировать свои побуждения причинить вред себе или другим либо даже вовсе лишен таковой и, следовательно, опасен для себя и других и, следовательно, подлежит лишению свободы и избавлению от ответственности за свои поступки — как в своих собственных интересах, так и в интересах общества. В той степени, в которой человек принимает этот взгляд на психиатрического пациента, он будет ошибочно принимать психиатрических агентов государства за союзников пациента, а не его врагов.

В действительности большинство людей, которым выставлены диагнозы психических заболеваний, не инициируют насилия. В то же время именно это повседневно делают большинство психиатров, как правило, по распоряжению родителей, супругов, социальных работников, прокуроров и судей. Такое насилие понимают и принимают в статусе «диагноза» и «лечения».

Свобода делать что?

Идеи несвободы и освобождения всегда существуют вместе, весьма напоминая в этом идеи болезни и лечения или невежества и образования. Мы ожидаем, что врач будет лечить, не спрашивая пациента, воспользуется ли тот своим здоровьем во благо или во вред. Мы ожидаем, что учитель будет просвещать, не спрашивая себя, применит ли студент изученное в добрых или в злых целях. Мы делаем так потому, что считаем здоровье и знание априори абсолютными благами, из которых каждое является благом само по себе. Это представление зеркально отражает право-философское представление о зле самом по себе — по сути аморальном действии вне зависимости от того, запрещает ли его закон, примером чему может служить убийство. Это не означает, что врачи и учителя не могут оспаривать то, каким образом люди используют свое здоровье и свое образование. Как субъекты нравственного выбора, они могут и даже обязаны это делать, отвечая на этот вопрос так, как они сочтут правильным, и поступать соответственно.

Положение либертарианца очень похоже. Свобода — благо само по себе, такое благо, которое многие люди ценят выше, чем здоровье и знание. Освобождение от притеснения делает нас свободными. Делать что? Ответы на этот вопрос формируют границы великих религиозных, философских и политических «видений» Добропорядочной жизни и Праведного пути.

Освобожденные, чем мы займем себя? Начнем искать несвободы и безопасности младенца или приключений и рисков взрослого, полагающегося на самого себя? Уединения и изоляции религиозного отшельника или Робинзона Крузо или вызовов содержания самого себя и своей семьи в современном мире?

Нам следует с самым тщательным вниманием рассмотреть связь между свободой и тем, что мы называем психической болезнью. Никто из нас не свободен в полной мере от предрассудков своего времени. Эдмунд Бёрк (1729‒1797), следуя традиции и закону, уравнивал безумие с неконтролируемыми страстями и «непреодолимыми побуждениями» совершать беззаконие и полагал не требующей доказательств полезность лишения свободы сумасшедшего, как для него самого, так и для общества. Он высказывал знаменитое предупреждение: «Влияние свободы на индивида состоит в том, что он может поступать как ему нравится; мы должны понять, что ему нравится, прежде чем направим ему свои поздравления, которые могут обернуться соболезнованиями… Должен ли я… из-за того, что абстрактная свобода отнесена к благословениям для человечества, всерьез поздравлять безумца, который бежал из-под защиты сумасшедшего дома и благотворного мрака своей палаты, лишь потому, что он вновь получил возможность пользоваться светом и свободой?»26.

На протяжении долгого времени, пока человечество оставалось в своем младенчестве, люди рассматривали свободу как жизнь в гармонии с волей Бога или богов. Для благочестивого еврея, христианина или мусульманина жизнь вне границ его религии — ересь и грех. Слово «Ислам» означает «Подчинение» (воле Бога).