Вербариум

– Узоры. Видите эти красные вкрапления? Это шифр. На раковине, которую выловили вы, красным выделена буква «ламед» в слове «Ангел», а на той, которую мы выменяли у старика, – две буквы «хе» в слове «яхве» – «сущий, аз есмь».

– И что же?

– Это не случайно. Согласно каббале, каждая буква в древнееврейском алфавите имеет сакральный смысл. Так, буква «ламед» господствует в соитии, ей соответствуют созвездие Весы, месяц Тирши и жёлчный пузырь в человеческом теле. А кроме того – и, собственно, лишь это имеет для нас значение – она обозначает «западную высоту» и число тридцать. Буква «хе» господствует над речью, ей отвечают созвездие Овен, месяц Нисан и правая нога человека. А также – «восточная высота», число – пять. Понимаете?

– Не совсем.

– Ну как же? Теперь всё, что нам нужно, – это карта и циркуль. – Доктор достал из стола карту Габона и циркуль. – Вот тут мы нашли номер первый, а где-то тут был выловлен номер второй. – Он отметил эти места точками. – Чертим вокруг первой точки окружность с достаточно большим радиусом, кратным тридцати, а вокруг второй – окружность с радиусом, кратным пяти.

– Понял! – воскликнул я. – Теперь остаётся лишь провести через точки пересечения окружностей прямую, которая будет перпендикулярна отрезку, соединяющему оба места, где были найдены раковины. Где они пересекутся, там и… Но мы попадаем прямиком в залив!

– Не забывайте, Иван, что Ангел замурован в «толще скал». Ваши расчёты были бы безупречны, если б на раковинах были выделены буквы «самек» и «зайин», обозначающие не высоту, а, соответственно, западную и восточную глубину. Но поскольку мы имеем дело не с глубиной, а с высотой, то и должны вести наши вычисления с учётом этого обстоятельства. Поэтому нужно брать не точку пересечения прямой с отрезком, соединяющим места, где были найдены раковины, а точку пересечения прямой с горным хребтом. Вот туда я и собираюсь отправиться!

– А я? Что будет со мной, сэр?

Доктор потёр подбородок рукой.

– Я как-то не подумал об этом. Хотя… постойте! Вы отправитесь со мной в горы!

– И что я буду делать в горах? Готовить вам кофе? – Я с сомнением покачал головой. – Вы, конечно, помогли мне там, в порту. Я благодарен и всё такое. Но… мне нужно подумать.

Вот и всё, думал я, поднимаясь на палубу, конец экспедиции. Чёртовы раковины найдены, мне больше нечего делать в глубине. Я поглядел на водолазное снаряжение, сваленное на баке, и неожиданно в глазах защипало, как будто в них попала морская соль. Завтра я уже не буду натягивать на ноги ласты, и доктор не будет ворчать, что я не заправил аварийный баллон… Обратно в порт – к портовым жуликам и портовой полиции… Невольно почувствуешь себя обманутым.

Понемногу я успокоился, и мои мысли потекли совсем в другом направлении. Ангел… это надо же! Какое преступление совершил он, что его замуровали в толщу скал? Может, он такой же неудачник, как и я?

В общем, я не поехал.

На другой день мы вернулись в порт Либревиля. Доктор отправился в город, чтобы взять напрокат джип и закупить оборудование, необходимое для горной экспедиции. Я остался на яхте за капитана.

Вернулся доктор часа через два на старом джипе, гружённом доверху. За рулём сидел здоровенный ухмыляющийся негр: цветастая жилетка и рот, полный золота. Мне этот верзила сразу не понравился. Доктор выскочил из джипа и бодро взбежал по сходням на борт.

– Ну, Иван, – сказал он, – всё готово. Вы не передумали?

Я покачал головой.

– Я останусь на яхте, сэр. Кто-то ведь должен за ней присматривать. Когда вы намерены вернуться?

– Через несколько недель. Если повезёт – дней. Не отходите далеко от берега, я вызову вас по рации. Я заехал, чтобы попрощаться и забрать раковины.

6

Доктор не вернулся. Ни через неделю, ни через месяц. А потом у меня начались неприятности. Яхта была зафрахтована на два месяца, и эти два месяца истекли, о чём я, разумеется, даже не подозревал. Береговая полиция наложила арест на судно. Произвели обыск, в результате которого в капитанской каюте нашли, помимо личных вещей, десять тысяч долларов. Полиция предъявила мне обвинение в предумышленном убийстве и сокрытии трупа. Всплыли кое-какие мои прошлые мелкие делишки, что тоже обратилось против меня. Я оказался за решёткой. Владельцы судна требовали уплаты неустойки. Государственная прокуратура возбудила против меня уголовное дело. Было назначено следствие.

Тщетно пытался я убедить следователя, что если я убил доктора из корыстных побуждений, то почему не взломал секретер и не взял деньги? Я рассказал следователю о необыкновенных раковинах – он только посмеялся надо мной. Никаких раковин при обыске найдено не было (ещё бы, ведь доктор забрал их с собой), да и вряд ли это помогло бы делу. Мои объяснения звучали слишком фантастично, так что впредь я решил от них воздержаться.