Вербариум

Письмена действительно показались совершенно незнакомыми. А для дешифровки – слишком много неизвестных: и знаки, и принцип письма, и, соответственно, сам язык, от которого можно было бы отталкиваться. Но система просматривалась определённо, так что если это даже подделка, то есть новодел, то всё же не бессмыслица; а задача у меня – установить смысл, а не происхождение.

Решение разделилось на два варианта: либо это неизученный диалект (или – искусственное построение на базе какого-то существующего языка), либо это древнее и редкостное, нигде не встречавшееся ранее письмо.

Сравнение знаков не утешало. Знаки не были похожи ни на что, известное науке. Но не отступать же… Передо мной красовалась самая загадочная вещь из встреченных в долгой практике, а срок на разгадку далеко ещё не истёк. Можно допустить, что мне невероятно повезло и это древний, никому не известный текст.

Сами знаки были похожи не на пиктограммы, а на абстрактные символы. Сорок два таких знака. Это могли быть и слоги, и буквы… И что-то знакомое угадывалось в их начертании. Несколько дней это ускользало – но потом я понял. Эти знаки всё же походили на схематизированные пиктограммы Кем‘та и Симеры. Но схематизированные или упрощённые совсем не в той манере, которая была до сих пор известна, потому и потребовалось время и усилие, чтобы это уловить. И некоторые знаки – почти треть, – вообще не «сводились» к пиктограммам Кем‘та и Симеры, не находил я соответствия с ними.

И смущало смешение символов достаточно далёких языков, обычно ведь заимствования происходят лишь из одной письменности. Смущало до тех пор, пока вычислил со всей очевидностью: на пиктограммы Кем‘та и Симеры походили одни и те же знаки. Но главное, что в симерском, и в кем‘тийском варианте эти пиктограммы обозначали схожие звуки!

Из сравнительно близких и по времени, и по местонахождению оставалось ещё мук‘кентское письмо. Сходство знаков едва улавливалось – но оказалось, что звуки, ими переданные, практически совпадают! Во всяком случае, такие транскрипции по всем трём культурам считались доказанными. И среди мук‘кентских иероглифов я нашёл соответствия тем знакам на артефакте, которые до сих пор оставались не определёнными. Это были гласные.

Соответствие в пиктограммах трёх различных языков указывало на заимствование их знаков из единого древнего источника. Но есть и несоответствие: праалфавит всегда – с менее абстрактными символами. Предметное письмо, потом пиктографическое, потом иероглифическое, потом слоговое и только тогда – алфавитное, – так принято считать. А тут выходило, что алфавитное письмо, когда условный или абстрактный знак соответствовал букве, предшествовало пиктографическому. Впрочем, можно предположить, что разница в развитии цивилизаций была настолько существенной, что культуры Кем‘та и Симеры, а после и Мук‘кента, не понимали удобства абстрактных букв, и пиктограммы помогали запоминать начертания…

Если гипотеза может быть проверена практически, да ещё если проверка даёт внятные результаты – это хорошая гипотеза. Фактически, выстроился алфавит? Прекрасно, теперь попробуем осуществить реконструкцию этого языка. Или праязыка. Если группы знаков считать словами или корнями слов и озвучивать, исходя из подобия в симерском и в кем‘тийском (с мук‘кентским, к сожалению, этот номер бы не прошёл)…

Сознаюсь, дешифровка увлекала, хотя продвигалась медленно. Но сколько было радости, когда я получил первые корни – САЛ, БЕР, ЙОН и РОШ!

За ними последовали ещё девять «расшифрованных» корней. Условно расшифрованных, поскольку я понимал, что все фонетические соответствия в надписях на древних языках – лишь гипотезы, договорённость между лингвистами. Восстанавливать палеозвук по-настоящему ещё не научились. А жаль.

Ну что же, исходя из суммы гипотез, выстроим ещё одну – собственно текст.

В двух вариантах, соответственно – для «лица» и «оборота» нашего артефакта, внешне различимых только в приближении, когда внимательно присматриваешься к надписям. Со всеми допущениями и оговорками, у меня получилось нечто вроде…

Точнее, в женском роде:

Руку на чело мне возлагай.
Говори, я за тобою повторяю.
Ты услышал то, что я сказала.
Да, пришла пора преобразованья.
Нет у изменения возврата.
Дар иною плотью приняла я.

В общем, то ли стих, то ли молитва, вроде и связно, а не совсем понятно. И ещё, в обоих вариантах оставалось одно слово, которое я перевёл как «весло», но куда вставить – так и не смог решить.

Так и прочёл вслух весь текст, это самое «весло» поставив и в начале, и в конце, хотя располагалось оно в средине надписи. Прочёл и поразился, как знакомо и как странно прозвучал мой голос в ночной тишине.

И показалось, что произошло нечто…

Затем по тому же принципу перевёл «оборот» – ожиданно в мужском роде. Вроде нечто получилось у меня – с оговорками и допущениями всеми.

2