Вербера. Ветер Перемен

Она, горничная, пришла. Стояла и смотрела, молясь, чтобы небеса разверзлись, чтобы закончился этот ужас, но небо, как обычно, не услышало. Солнце равнодушно освещало жуткий ритуал, и ему, кажется, не было никакого дела, кто уходил с площади просто простившись с королевой, а кто – всадив очередную иглу и отведав крови.

Зато… расплата пришла потом. Через три дня после казни на пороге её, горничной, дома появился некромант. И был он до безобразия похож на пропавшего несколько лет назад принца. И он спрашивал о ней, о королеве. Девушка давилась слезами, рассказывая, а он слушал молча и как будто бы равнодушно. А в конце сказал лишь одно:

– Я верну её. Я знаю, кем заплатить.

Это была последняя запись, и я отложила дневник. Нет, я вовсе не так наивна, чтобы полагать, что некромант не смог бы расплатиться всеми без исключения жителями, но… почему-то хотелось верить, что уцелевшие дома не случайны. Может быть, и люди уцелели? Может быть, просто ушли?

И почему-то отчаянно хочется, чтобы у него получилось её вернуть. Кажется, я деградирую. Снова становлюсь сентиментальной, как в шестнадцать лет…

Глава 26

* * *

Кристиан Рравеш. Некромант.

– Прогуляюсь.

Город манил. Звал выйти на улицу, хотел куда-то отвести, что-то показать. Понятно, что ничего хорошего некроманта в проклятом городе манить не может, но всё равно интересно. Заглянуть бы во дворец… В отличие от проклятых домов дворец не разрушился, но весь затянут черничной пеленой. Рравеш не рекомендовал бы туда заходить никому, кроме некроманта. И вообще никому заходить туда ночью. Впрочем, до заката ещё есть время…

– Я с тобой! – В глазах у Янны слишком много жажды, чтобы её можно было оставить здесь. Кажется, магический фон начисто сносит ей крышу, она не может сопротивляться желанию убивать, хотя, вероятно, даже и не пытается, и только жёсткий поводок удерживает её от попыток наброситься на ту же Иррийну. Кристиан заметил, с каким выражением молодая некромантка поглядывает на тонкую белую шею королевы, безошибочно определив самого слабого в их отряде…

– Идём, – кивает он.

Ирби молчит, уткнувшись в дневник хозяйки дома, лишь насмешливо вздёргивает бровь. Да, он сегодня кавалер на расхват.

– Вернись до темноты, Рравеш, – хлопает его по плечу Эйрон.

Паладин кивает и, проигнорировав взгляд Иррийны, выходит за дверь. Янна идёт следом.

– Мне нужна жертва, – с ненавистью выдыхает она, стоит им оказаться на улице.

– Нет, – ровно отзывается паладин, накидывая ещё два уровня защиты на дом. – Не нужна.

Девчонка забегает вперёд, заставляет его остановиться.

– Пожалуйста! – в глазах начинают дрожать слёзы. Удивительно. Ирби и за себя даже не просила, а эта девица выпрашивает у него разрешение на убийство. Словно проникновенное “пожалуйста” может сделать чёрное белым, а недопустимое допустимым. Детям, конечно, говорят, что это волшебное слово, но в двадцать лет уже надо бы понимать, что не такое уж оно всемогущее.

Рравеш молча обошёл Янну и пошёл дальше.

– Я не могу больше, эта жажда сжирает меня изнутри! – выкрикнула она. – Лучше бы ты меня убил!

И осеклась, когда он обернулся. Поняла, что маг, держащий её на поводке, кажется, и в самом деле готов убить. Впрочем, Кристиан Рравеш решил дать ей ещё один шанс.

– Ты сама держишься за жажду, – обронил, отворачиваясь. – Я изолирую её, а ты сама снова лезешь к ней, потому что жадность не даёт тебе отказаться от силы.

– Жадность? Жадность?! Это не жадность, маг, это инстинкт самосохранения. Я не могу позволить себе быть беспомощной. Не могу!

– Тогда терпи, – равнодушно отзывается паладин и – надоело! – чуть сжимает поводок, лишая некромантку возможности говорить.

Жалко ли её? Нет. Не жалко. Все некроманты, которых он видел, а видел он их преимущественно пойманными, уповают на то, что просто не хотели быть беспомощными. Как будто это может оправдать убийства. Или как будто несправедливость, однажды совершённая по отношению к тебе, оправдывает любой творимый тобой беспредел…

Город привёл его к площади перед дворцом. Чернично-чёрная брусчатка, такой же помост, такая же дыба на помосте. Не имеет значения, из чего сделаны предметы, они все теперь чёрные, и, кажется, все превратились в страшные артефакты разрушения. Взять один такой камешек, подбросить его недругу, и тот сойдёт в могилу за неделю… а потом, может, ещё и вылезет из могилы.

Янна, опустившись на колени, гладит камни, и в глазах её столько черноты, что Рравеш уже почти не верит, что её можно спасти. Но всё-таки тратит свою силу на то, чтобы отсечь от непутёвой девицы черничные щупальца.

У помоста какая-то надпись – чёрное на чёрном, но каким-то чудом заметно, и он идёт к ней.

“Метаморф. Обвиняется в убийстве королевы и в том, что обманом занял её место. Обвиняется в пособничестве некроманту и покушении на короля. Подлежит медленной и мучительной казни через обескровливание. Всем, кто желает защититься от зла, и верен королю, явиться за своей каплей крови”.