Вердана

Встревоженный Торн покинул апартаменты Зенты. Беспокойство за девушку толкало его к тому, чтобы изменить решение. Зента, Зента, умеет он ободрить.

Эл уже готовили к трансформации, когда он вошел в отсек и объявил:

— Кроме Верданы на планете будут еще трое наблюдателей, которые будут искать Ахши.

— Значит, у меня будут конкуренты? — спросила Эл с улыбкой.

— Это не соревнование, Эл, — неожиданно строго сказал капитан. — У тебя будет преимущество во времени. Тестирование ты проходить не будешь.

— Но, капитан! — возмутился Эйсмут. — Что мы скажем землянам?

— Ничего не скажем. Эл — доброволец, а не спасатель. Скажем, что она так решила.

— Я согласен с вашим решением, капитан, — поддержал его доктор. — Предоставим нашим коллегам с Земли самим искать Ахши. Это справедливое решение. Они так хотели. На нас не ляжет ответственность за их ошибки. Пусть пройдут допуск и поступают как им угодно. Цивилизация планеты изменится, если не погибнет, их вмешательство не изменит историю Фаэтона.

Торн подошел к ложу, на котором уже лежала Эл, и вдруг спросил:

— Надеюсь, ты не собираешься менять историю? В твои функции не входит спасать планету.

Эл улыбнулась, точнее ухмыльнулась. Торн счел ухмылку нахальной.

— Не могу этого обещать. Я же не буду помнить обещания, — певучим голосом произнесла она.

— Довольно разговоров, — сказал капитан. — Когда решат, кто из землян отправиться на Фаэтон, ты будешь уже на планете. Удачи тебе, Эл.

— Пригодиться, капитан. — Эл вдруг подмигнула ему.

— Страшно? — спросил Торн.

— Доктор меня напоил чем-то. Я не боюсь.

Торн ушел, предоставив доктору и Эйсмуту делать свое дело.

Эл ощутила, как отключились нервные центры, тело парализовало. Еще некоторое время она чувствовала свою голову, точнее, что она вообще существует, слух и зрение исчезли последними. Не осталось ничего. Она ждала, что наступит темнота, забытье, подобие сна. Новое состояние ни с чем не шло в сравнение. Вдруг прежние чувства вернулись да с такой силой, которую она не могла представить. Она испытала жуткое страдание: все боли от порезов и ран, от ушибленных коленок до трещины в основании черепа, что она получила на Уэст, обострились до невозможности. Захотелось взвыть, умолять, чтобы мучение прекратилось. Фраза Зенты всплыла сама собой: «зверь боится боли». Сказать, что было мучительно больно, означало не сказать ничего. Никакая воля не в состоянии была контролировать эту муку. Как же хорошо быть человеком, обычным сереньким человечком из плоти и крови. Больше никаких ран, никаких разбитых локтей, даже царапин… Мгновение и ощущения пропали… Вот она долгожданная темнота и полное безволие… Ни одной мысли, ни единого шевеления. Что и где? Нигде и не в чем. Только процесс, непонятное течение и кто-то, кто постоянно вмешивается в твое ничто. Словно подглядываешь чужой сон.

* * *

Звезды вокруг. Дорога из звезд. Шаг по ней, и совсем другая реальность. И двери, двери, двери. Одно пространство. Другое, тысячное. Что же это? «Твой дар! Точнее то, что от него осталось! Бери ребенка и беги! Беги куда сможешь! Я тебя разыщу! Или ты меня! Неважно! Мы встретимся, если не с тобой, то с этим существом. В нем наше спасение. Беги. Нужно верить, что все вернется вновь».

* * *

— Вердана! Ты можешь открыть глаза… Открыла. Слышит и видит.

— И реагирует.

Два голоса. Не родной язык, но она понимает оба. Они говорят о ней.

— Зрачки в норме.

— Нервные центры?

— Все хорошо. Доктор, я такое видел впервые. Поразительно. Совсем иное существо.

— А теперь проверим вашу работу?

— Вердана, как вы себя чувствуете?

— Вы вернули мне жизнь, — ответила она.

— Нам хотелось бы понять насколько нам удалось, — говорил один голос.

— Эл, попробуй поднять тело, — попросил второй.

— Мне встать или сесть? — спросила она.

— Она реагирует на оба имени. Доктор, это ненормально.

— Может хватит говорить обо мне в третьем лице! — возмутилась она.

— Садись, потом встань.

Она сделала, что просили. Существо с мягкой кожей цвета зари посмотрело снизу вверх, другое, поменьше странных оттенков, отошло в сторону. Оно боится. Нет. Ему не хватает обзора. Все окружающее было малознакомо, однако, она понимала назначение предметов.

— Как вас теперь называть? — спросил тот, что повыше, а потом нахально усмехнулся.

Появилось желание приподнять его за шею и тряхнуть.

— Осторожно, коллега, — издало звук существо поменьше, — почтенная благородная Дана Вердана не понимает таких шуток. Я переодену ее и отведу в оружейную, а вы, Эйсмут, сообщите капитану. Корабль должен ждать на отдельном причале.

— Доктор, вы справитесь один или позвать помощь? — спросил тот, кого именовали Эйсмут.

— Мы поладим. Ступайте, — сообщил доктор.