Веремя странствий [СИ]

— Ишь ты… твои владенья, — вельми возмущённым голосом, переходящим с низкого хрипа на писклявый окрик, отозвалси дух. — Я чичаса те покажу чьи вэнто владенья. Ичетик тут же подскочил с облачка и встал на свои лягушачьи лапки, отчавось его боляхный живот коснулси у той косматой перьевой поверхности. Таче вон схватил длинющими пальцами несколько пиявок с воблачка и размахнувшись, со всей мочи, запустил гадов у того говорливого Лихо. Пиявки без сяких трудностей миновали голубы воды и невидиму преграду, да впали прямо у долги волосы Лихо, немедля, будто то были не маненькие животинки, а каки-то здоровущи змеюки, увеличившись у длине и толщине. Их почти не зримые щёлки рты, также расширились, образовав обширны дырищи, да вцепились у волосню Лихо, прямо-таки запихнув её у себя, точно сглотнув, а опосля у теми самыми длинными телами вони стали обвивать голову, коротку шею, узкие, слегка сгорбленны плечи и руки предводителя нежити. Лихо порывисто бросило к долу свову жердь да принялось отдирать от собе энтих неведомо як выросших пиявок. Меже тем Ичетик посылал усё новые и новые полчища пиявок у ворогов, и тадысь странникам стало понятно отчавось гадов прибыло тако множество. Пиявки вылетающие из лап духа, опускались нонче не токмо на Лихо, но и на его пособников, да вжесь опутывали тела тех, впиваясь своими, разом увеличивающимися, ртами у нежить. И чуток погодя не одно Лихо, а и други ево приспешники, побросав на мох али вутопив у водице те дающие свет вещи, начали ратоваться со столь неприятными для них гадами. Пиявки попадали на Хитников, Мериков, Хохликов, Шишков и Упырей, оплетали их тела, руки, наросты, головёшки, хохолки и мучили нежить.

Обаче хуже усех, от энтих гадов, приходилось Шишкам, зане пиявки притуляясь к тем чертями старались впитьси в их вертлявые носы, также як и волосы Лихо, сглатывая их. Отчаво Шишки громко верещали, пищали, и, вцепившись длинными, костистыми ручонками у тела пиявок тянули тех от собя. Но видючи, шо та борьба не приносить никаких плодов, принимались помогать друг дружке, и хватая топорщившуюся с носа собрата Шишка пиявку за иной конец тащили днесь её на собя. Со сторонки тако действо гляделось до зела потешно. А Шишки осе так растягивая, друг дружку за носы— пиявки громко гамили, дёргали телами и ано, почемуй-то пинались, непременно стараясь заехать свому собрату у грудь, али животь. Опосля ж, кады таки пинки достигали животов Шишков, у те ктось оттягивал гадов от носов, бросали пиявок и вскую начинали мутузить кулаками шабера по голове. Прошло совсем немножечко время як разгорячённые Шишки стали колотить подсигивающих рядышком Хохликов, тех… маненьких, кыи по виду напоминали трехлетних деток, оные пытались оторвать пиявок от своих жёстких и проглоченных хохолков. И аки токмо Шишки накинулись с кулаками на масеньких Хохликов, таку обиду не пожелали стерпеть Хохлики старчие, да взяли под защиту своих робяток, принявшись лупасить Шишков у ответ. Сей же миг за Шишков вступились Хитники, а Мерики почемуй-то встали на сторону Хохликов. Миновало ащё како-то времечко и среди нежити разгорелась не шуточная сеча, у каковой Мерики начали вырывать руки, ноги да главы Хитникам, а те, в свой черёд, не жалеючи теребили Хохликов, и не токась больших, но и малых. Таская старших за хохолки, а младших топча толстыми бочонками ног, да пристукивая, свёрху, висячими и верно тяжёлыми животами. У скоросте по всему околотку, окружающему голубизной воды полянку и путников на ней, закипела жарка брань. Воинство Лихо билось тяперича словно не на жизть, а на смерть, промеж того Ичетик довольно перьпрыгивая с воблака на облачко швырял в ту глупу, вредну и злобну нежить ватаги пиявок, кои внедрялись под волочившиеся пузяки Хитников, обвивая и сдавливая их, да в жёлудёвые наросты Мериков. Токмо благоразумные Упыри узрев ту неприятну колотушку, в коей гады вызвали побоище промеж подручных Лихо, упрятались у водицу, а чуток вопосля и вовсе, на тихую… так, абы никто не приметил, поплостунски, стали расползатьси у разны стороны от дубасющих друг дружку чертей. А нежить вже входила в неистовство. Хитники хватали Хохликов за их коротки ручонки, аль хвосты выходящие из боков туловища, кидали на оземь при ентом шибко и громко ударяя телами об неё, а засим утаптывали ножищами у мхи, сбрасывали и топили у водице або прыгая сверху на их головёшки, жаждали, по-видимому, у сице растоптать.