Вересковая принцесса

– Мне бы не хотелось даже сдвинуть с места какой-нибудь стул, – серьёзно продолжала я. – Из «Услады Каролины» я при всём желании не могу тебе ничего принести; но, возможно, фрау Хелльдорф сможет одолжить тебе то, что ты хочешь, – давай поднимемся к ней.

Меня сильно повергло в уныние, что и маленькая женщина приняла мою красивую, роскошно наряженную протеже неприятно поражённым взглядом. Не помогло и то, что моя тётя неотразимо-сладким голосом сказала ей тысячу приятных слов и назвала обоих детей ангелочками с золотыми локонами. Тонкое лицо моей подруги не утратило своего выражения холодной, недоверчивой сдержанности, а когда я в конце концов нерешительно попросила её о зеркале, она окаменела, словно статуя, сняла со стены большое зеркало – её единственное, – передала его моей красивой тёте и сказала с несомненной насмешкой:

– Я обойдусь и без него.

– Будьте осторожны, Леонора, я очень вас прошу! Я тоже буду начеку, – шепнула она мне в коридоре, в то время как синее платье скрылось на лестнице.

Внизу я очень тихо положила на стол мой кошелёк. За это я получила поцелуй и заверение, что мне через очень короткое время «все мои маленькие жертвы» принесут тысячекратные проценты. Затем моя тётя принялась старательно прилаживать зеркало, а я с тяжестью в сердце вернулась в «Усладу Каролины».

29

Когда я вернулась в библиотеку, уже смеркалось. Отец тихо бродил по античному залу среди неподвижных, бледных скульптур. Он не сказал мне ни слова о своей отвергнутой сестре – видимо, он решил, что она уехала навсегда и более никогда ему не встретится, а я должна этот инцидент как можно скорее забыть. Дрожа, я поплотнее укуталась в накидку – в огромном неотапливаемом кабинете было ужасно холодно, а на стеклянном куполе крыши уже лежал первый снег.

– Ты простудишься, отец, – сказала я и взяла его за руку – она была очень горячая, а его глаза казались воспалёнными.

– Простужусь?.. Здесь восхитительно – мне очень хорошо, как будто на лоб наложили холодную повязку!

– Но уже поздно, – неуверенно возразила я, – и тебе надо немножко привести себя в порядок… Ты, наверное, забыл, что сегодня приедет принцесса? Она хочет увидеть оранжерею при газовом освещении…

– О Боже, зачем мне оранжерея? – вскричал он нетерпеливо. – Вы что, хотите свести меня с ума цветочными ароматами и ярким светом, который действует мне на нервы?.. Нет, нет!.. Какое мне дело до принцессы и до герцога!

Резко взмахнув рукой, он случайно задел маленькую красивую статую, и она упала с со своего постамента… А он, всегда так осторожно касавшийся античных сокровищ ласковыми, нежными пальцами, сейчас даже не повернул голову на шум падения, и несчастная фигурка осталась лежать на полу. Глубоко шокированная, я попыталась успокоить его.

– Конечно, как хочешь, отец, – сказала я. – Я тотчас же пошлю кого-нибудь в главный дом сообщить, что мы не придём.

– Нет, нет, ты обязательно иди, Лорхен, – мягко прервал он меня. – Принцесса тебя любит; и кроме того, мне сегодня хочется побыть одному.

Он вернулся в библиотеку и сел за письменный стол. Я закрыла двери, развела в печке огонь и накрыла столик к чаю; затем со стеснённым сердцем я спустилась к себе и оделась к выходу. Я впервые после того случая достала жемчуг моей бабушки из шкатулки и вплела ожерелье себе в локоны. Влажно мерцающие жемчужины тяжело лежали на тёмных волосах, они смотрелись более живо и выразительно, чем на шее – я так и хотела; кто знает, когда принцесса опять придёт сюда!...

Было уже довольно поздно, когда я перешла через мостик и направилась к оранжерее. В какой-то момент я застыла, ослеплённая. На меня падали последние снежинки с рассеивающихся в небе облаков, под моими ногами скрипел снег, и осыпанные инеем кусты и деревья отовсюду тянули ко мне свои белые, застывшие ветви – а за стеклом горделивые пальмы вздымали роскошные, пышные кроны над кактусами и газонами, а между ними серебристо струились водопады. В океане света зелень переливалась тысячей оттенков, от фосфоресцирующей майской свежести до глубокой зрелости хвои – оранжерея мерцала посреди заснеженного сада, как изумрудная брошь на белом бархате.

– Ах, добрый вечер, моя малышка! – воскликнула принцесса, когда я подошла к ней. Она сидела на том же самом месте, где я когда-то рассказывала о моей бабушке. Господин Клаудиус стоял за её креслом и разговаривал с ней, а свита принцессы и брат с сестрой непринуждённо расположились двумя группами по обеим сторонам от неё.

– Принцессочка, как сказочно вы появились! – пошутила она. – Такое впечатление, что вас принёс водопад!.. Дитя, вы и в самом деле не знаете, какое ценное сокровище так беззаботно носите на ваших роскошных, диких локонах?