Вересковый мёд

Викфорд не думал, что следующий мост попадётся им лишь к вечеру. В итоге потеряли целый день, а потом ещё сделали крюк, огибая скалу. Но чутьё вело его уверенно. И не только чутьё. С каждым шагом, с каждым мгновеньем этого дня что-то в нём менялось. Запахи леса, его звуки и краски, постепенно из отдельных кусочков сплетались в цельную картину, имени которой Викфорд пока не знал, но для себя называл это предвидением. Он касался дерева и уже знал, что вот совсем недавно здесь прошёл олень, а ниже по реке идёт стая волков. Их пути пересекутся ближе к вечеру, и для оленя эта встреча закончится плохо. Что в этом поваленном дереве сойка спрятала несколько желудей и следующей весной они прорастут, а через много лет здесь будет стоять огромный крепкий дуб, победивший в борьбе за место под солнцем своих менее удачливых собратьев. Это было очень странное ощущение: понимание всего, что происходит вокруг, всей этой невидимой обычному глазу жизни, прошлого и будущего, это было ощущение какого-то всемогущества, как будто у него открылся третий глаз. И эта сила в нём медленно нарастала, постепенно открывая перед Викфордом всё новые и новые грани. Она гнала его вперёд по следу Эрики, который он снова поймал уже на другой стороне реки. Он отставал от неё на целый день, но упорно сокращал это расстояние, чувствуя лишь одно — надвигается какая-то угроза. Не понимал какая, но ощущал её кожей. А по следам Эрики, по тому, как она их путала, оставляя свои знаки, он видел, что и она тоже ощущает эту угрозу. И удивлялся тому, что так легко видит эти её попытки. Она ведь фрэйя, лес её дом. А он?

Всё это было странно.

Он думал об Эрике всю дорогу. Почему она сбежала? И куда? Снова на север, к Тьену Нье Ригану? И эта мысль жгла калёным железом. Но потом её сменяли другие тревожные мысли: а если её поймают? А если она оступится? Подвернёт ногу? Если, на неё нападут дикие звери… Хотя нет, на фрэйю звери не нападут, но всё равно! Она одна в этом лесу…

Ему хотелось догнать её прямо сейчас, поймать, сжать за плечи и встряхнуть так, чтобы из её головы вылетели все мысли о попытках снова его бросить. Прижать к себе, а потом поцеловать. Целовать её до головокружения. Сказать, как сходит по ней с ума. Хотя она знает, он ведь уже говорил. Плевать, скажет ещё раз. Он так скучает по ней, до боли в груди, до какой-то дурноты от этой безысходности. Ощущает пустоту рядом с собой и такую тоску, что единственное лекарство от этого — быстрая езда. Он гонит лошадей понимая лишь одно — каждый шаг приближает его к цели. Он так ярко представлял их встречу и не знал, что он скажет ей? О чём спросит? хочется сказать так много, а услышать ещё больше. А потом… Что они будут делать дальше? Куда ему увезти её, чтобы Рогатый Бог оказался неправ, и они не отправились вместе на эшафот?

Ты можешь спасти её. Но только вместе с Балейрой.

За эти дни, которые он провёл в лесу без неё, он уже готов был даже на это. Спасти кого угодно, Балейру, Тавирру, весь мир, лишь бы снова увидеть Эрику. А потом он придумает что-нибудь. Только бы найти её… Только бы найти…

Он видел, как Кун наблюдает за ним и молчит, видит его терзания, но ни о чём не спрашивает. И, скорее всего догадывается. Балерит вообще был неразговорчив, не задавал никаких вопросов и не спорил с ним, как это любил делать Корин. Просто ехал, жевал травину, да временами прикладывался к фляжке. И на четвёртый день Викфорд не выдержал.

— Почему ты молчишь? Разве тебе не интересно, откуда я знаю дорогу? — спросил он Куна, когда они стояли на вершине холма, разглядывая в низине какую-то схуну, и ожидая пока повозка проедет через дорогу.

— Я и так знаю. Зачем мне спрашивать, — пожал плечом балерит.

— И откуда, по-твоему, я её знаю? — Викфорд прищурился, внимательно глядя Куну в лицо.

— Ты слышишь голос леса, — ответил тот, не отводя взгляда. — И он тебя ведёт.

— И тебя это не удивляет?

— Нет.

— И почему же? — спросил Викфорд, ощущая уже не впервые, что этот Кун явно знает больше, чем показывает.

— Потому что слышать лес для балерита — это нормально, — ответил Кун, и его губы тронула чуть заметная усмешка.

— Но я не балерит. Я Адемар, айяарр из Дома Адемаров, — Викфорд не сводил с Куна глаз.

— Ты, кажется и сам уже в это не веришь, — Кун отвёл взгляд, достал фляжку и отхлебнул.

— А ты кажешься мне слишком уж дерзким для балерита-предателя, — ответил Викфорд.

Кун неспешно прицепил фляжку к поясу и ответил:

— Там куда мы едем, будут ответы на все твои вопросы.

— И куда же, по-твоему, мы едем? Даже я этого не знаю.5d4aa3

— В Ирвин. За тем холмом Серебряный лог, а за ним уже Ирвин. Догадаться легко, — и Кун тронул лошадь, видя, что повозка внизу скрылась за первым домом схуны.

А Викфорд подумал, что как только они доедут, он допросит этого странного балерита, как следует и выбьет из него всю правду. Он явно знает больше, чем хочет показать. То-то он не удивился и даже не возразил плану Викфорда ехать вслед за Эрикой, хотя сам по себе этот план был безумен.