Вересковый мёд

Псы торопились, и Эрика хоть и посмеялась сегодня утром над их командором, но в душе он была согласна с тем, что уехать нужно поскорее. Она искренне удивилась, узнав, что Ивар Йорайт решил вернуться, чтобы отомстить. Викфорд не сказал ему, что Эрика невеста самого короля, и может быть зря, может тогда Ивару не пришло бы в голову, ехать сюда, чтобы подраться. А может это была его уязвлённая гордость? Хотя это странно, Ивар не отличался буйным нравом, а уж о том, чтобы сражаться и речи не шло, так что случилось? Но сейчас у неё не было сомнений в том, что в этот раз Викфорд убьёт беднягу Ивара.

Её размышления прервали голоса, доносившиеся с лестницы. Эта башня была пуста, и никто, кроме Эрики в неё не ходил. Да и она забиралась сюда, когда хотела погрустить и побыть одна, поэтому и удивилась, узнав в одном из говоривших дядю Тревора. Второй голос был ей незнаком.

— Я не спрашиваю тебя Тьен, что мне делать! — раздражённо говорил дядя.

— А тебе следовало бы знать, что Нье'Каваны против! И Нье'Риганы, и Малены, и Киффы! — мужчина по имени Тьен был явно раздражён.

— Мне плевать кто там против! Они казнили моего брата, и я сейчас старший мужчина клана, и буду делать так, как посчитаю нужным. А если Киффов что-то не устраивает, то пусть придумают план получше! И если это всё, за чем ты сюда прискакал, то убирайся.

— Значит, ты не одумаешься?

— Я уже подписал бумаги и Эрика тоже.

— Бумаги же ещё здесь, как я понимаю? — вкрадчиво спросил Тьен.

— Даже не думай! Если ты хоть пальцем шевельнёшь, я тебе его оторву и засуну туда, куда тебе не понравится, ты понял меня? — прохрипел дядя зло. — Я сделаю, что решил, и никакие Киффы или Малены мне не помешают. А ты проваливай! Где были Нье'Риганы, когда проклятый король жёг наши города? Думали отсидеться на севере? Передай им, что пусть подотрутся чертополохом!

— Ты предатель! Ты предаёшь всё, за что мы боролись! Ты хочешь жить под пятой проклятого короля?

— Я просто хочу жить, Тьен, а ты, видимо, сдохнуть. Но я не позволю тебе утащить за собой и всех нас, проваливай!

— Пеняй на себя, — зло выплюнул Тьен.

Они ушли, а Эрика вспомнила, что слышала от отца о Тьене Нье'Ригане — сыне найта с севера, из клана Орешника. Видимо это был он и, судя по разговору, северные кланы не поддерживали мирный договор, который от лица всех балеритов подписали она и дядя Тревор.

Эрика вздохнула. С одной стороны это глупо, ведь Балейра всё равно проиграла и только вопрос времени, когда падёт строптивый север, но с другой стороны — она уважала желание северян стоять до последнего. И будь она мужчиной, то не поступила бы так, как дядя Тревор, а ушла бы сражаться до последнего.

Она выглянула в маленькое окно, что выходило на разрушенную стену, и увидела, как Тьен Нье'Риган уходит в сторону леса. У стены он обернулся, и Эрика успела разглядеть его лицо, а потом он набросил капюшон и нырнул в густой ольховник.

Эрика услышала, как её зовут, и спустилась вниз. Настало время уезжать. Прощание с Кинвайлом было коротким, потому что отряд торопился, но на лицах жителей замка она не увидела сочувствия. Когда стало известно с каким поручением приехали тавррцы, всё сразу изменилось. Все смотрели на неё теперь так, как будто после обряда она уже надела на голову вражескую корону и сама стала врагом. И чувствовать это было очень неприятно. И только тётя Бригитта, прощаясь, вытерла скупую слезу и сложила пальцами руну удачи. Да ещё самая младшая из дочерей Бригитты — Марин, привязала к её седлу оберег сплетённый из травы и ивовых ветвей, для хорошей дороги. Эрика улыбнулась скупо и пришпорила коня. Хотелось плакать. Даже не плакать — выть, но псы не должны увидеть её слёз.

Псы были с ней вежливы и учтивы. И при них Викфорд тоже вёл себя с Эрикой с должным почтением, ни словом, ни взглядом, ни намёком не выдавая того, что вообще произошло между ними. Как будто они установили негласное перемирие на то время, когда их окружают другие люди. Перемирие похожее на стену из хрусталя, прозрачную и прочную, через которую не слышно, что говорят, но по лицам прочесть можно.

И по лицам тавиррцев она читала — они недовольны тем, что она путешествует теперь с ними на равных, что они не могут позволить вести себя, как обычно. Если бы она ехала в карете, как настоящая леди — другое дело. А так…

Они молчали и лишь изредка перебрасывались ничего не значащими фразами о дороге.

Викфорд ехал впереди, Эрика в центре отряда, а позади ещё две вьючных лошади, на которых взгромоздили её вещи. Впрочем, ей было как-то всё равно, что везти с собой в Кальвиль. Хоть вообще ничего.

После прощания с тётей, с замком Кинвайл — этим последним островком чего-то родного, что оставалось у неё в этой жизни, на душе у Эрики было тошно. А, когда за их спинами сомкнулись деревья и отряд двинулся по тропе, она вдруг остро ощутила такую тоску и одиночество, что волком захотелось завыть. И впервые по-настоящему подумалось о том, а что ждёт её впереди? Какой он — король Раймунд? Человек, с которым ей предстоит прожить всю жизнь…