Веретейская волость

Старший мой брат Федор (четырьмя годами старше меня) окончил семинарию, но идти в священники не хотел, предпочитая оставаться в скромной роли сельского учителя и отражая мужественно все атаки, которые на него производились (преимущественно отцом). Первые годы учительства в одиночестве, на грошовом жалованье (12 руб.50 коп. в месяц) были у него тяжелые. Были моменты, когда он стал довольно усердно прибегать к выпивке. Однако алкоголиком он не сделался и в этом значительно обязан влиянию дяди, Н.И.Ушакову, а также женитьбе. Жена его, Александра Флегонтовна Александрова, из захудалых дворянок, в своей генеалогии насчитывающая даже какого-то князя, женщина очень умная, со значительными музыкальными и литературными дарованиями, разделяла с мужем в течение приблизительно 15 лет учительскую работу в нашем селе Веретее. Перед женитьбою у брата Федора расширился круг знакомств, из которых наиболее прочным оказалось знакомство с семьей помещика С. А. Мусина-Пушкина. Свободное время он стал посвящать изучению немецкого языка, в котором он конкурировал со мною, много читал, сотрудничал в ярославской газете «Северный край». Разнообразил он свою жизнь еще столярным ремеслом, в котором был довольно искусен. Долговременная учительская работа и культурность его семьи стяжали ему популярность среди окрестных учителей, которые часто в свободные часы заезжали в веретейское училище «на огонек» попить чайку, послушать музыку и пение и отвести душу в разговоре. Благодаря его инициативе и исключительным стараниям, элементарная (т.н. одноклассная) школа была превращена в двухклассную, с четырехлетним курсом обучения. Им же устроена была при школе бесплатная библиотека-читальня, вторая по времени открытия в уезде. Культурный след, оставленный им и его женою в нашем крае, был весьма значителен, что признавали и признают до сих пор и местные крестьяне, почти все его ученики, и уцелевшие еще единичные представители старой тамошней интеллигенции. Нужно сказать, что семья Федора (он и его жена) в культурном отношении стояли гораздо выше их деревенских соседей, и это обстоятельство, в связи с либерально— демократическими взглядами брата, было для него источником многих огорчений. Материальное положение семьи с устройством двухклассной школы значительно улучшилось: оба они в месяц зарабатывали около 100 руб., но окружавшая их атмосфера с каждым годом становилась все тяжелее для них, а подраставшие дети, из которых старшая окончила уже курс в двухклассном училище, заставила задуматься об их будущем. Для них, чтобы дать им образование, нужно было во что бы то ни стало перебираться в город. Я помог ему в этом, устроив ему место в Иркутске, во вновь открывавшемся там коммерческом училище, куда он и переселился в 1908—1910 году (точно не помню). В Иркутске он акклиматизировался: помимо школы, он работал здесь в газете «Сибирь» и, по выбору, состоял секретарем восточного отделения Географического общества. С наступлением революции он примкнул к белым и, записавшись в казаки, вступил в отряд генерала Семенова, оперировавшего в Забайкалье. Сын Федора, Александр, тогда студент Томского технологического института, отправился вместе с ним. Около полугода пробыл Федор на этом внутреннем фронте и вернулся, пережив много лишений. Вернулся совершенно больной и молчаливый. В белых он, видимо, сильно разочаровался. Вскоре после возвращения в Иркутск, за несколько дней до занятия Иркутска красными, он умер. Жена его до сих пор (1938 г.) жива и проявляет большую энергию в работе по обучению иркутских пионеров. В 1937 г. иркутяне чествовали ее по поводу исполнившегося 50-летия ее педагогической деятельности. Ее произвели в «герои труда» и дали персональную пенсию, но работать она не бросает.

Детей у Федора было трое. Старшая, Лидия, замужем за профессором Иркутского университета Сергеем Игнатьевичем Тимофеевым (вторым браком). От первого брака имеет сына Бориса. Сын Федора, Александр, женат, имеет детей (сколько, не знаю). Выбитый революцией из колеи, не окончив курса в Томском институте, он ведет довольно беспорядочную жизнь, пристрастившись, подобно своему деду (по матери), к алкоголю. Последнее обстоятельство, в связи с компрометирующим политическим прошлым, сделало из него неудачника, то и дело меняющего род занятий. Третья дочь — Мария по окончании гимназии вышла замуж, но, потеряв ребенка, разошлась с мужем и переехала было в Ленинград учиться пению. Она обладала прекрасным голосом, что, при ее красоте и выдающихся сценических дарованиях, сулило ей сценическую карьеру. Но в Ленинграде она прожила всего около месяца и покончила с собой при весьма загадочных обстоятельствах, по всей вероятности, на романтической почве. Все трое детей Федора были вообще отмечены талантливостью незаурядною, но ни у одного из них не хватило характера на то, чтобы должным образом их развить и культивировать.