Веретено

На всех этажах располагались неровные вереницы жестянно-стеклянных шкафов, набитые внутренностями из туго перепутанных шнуров. Пытаясь мысленно расплести эти перекрученные белые мотки, Он стал догадываться, что не о таком теле мечтает электронный разум. Насколько эстетически выигрывает построенная его мечтами форма как вместилище мыслительных потоков. Вакуумные каналы, потоки плазмы, стабилизированные хитроумными переплетениями магнитных полей. И вместо этих электронных мечт те, кто призван его обслуживать, ничего лучше придумать не могли, кроме как пародии на собственный химизм мышления. Человеческое тело, человеческий мозг, вся эта зависимая от гормонов, прикрепленная и перевязанная как попало сеть настолько же сложна в своей запутанности, насколько примитивен сам процесс такой организации деятельности мыслительного органа. Ведь сама мысль может даже иногда стыдиться такой своей физиологической подоплеки.

Если б человек не стеснялся поговорить с машиной об этом интимном вопросе, она многое была бы готова посоветовать и предложить. А если очень беспокоит мысль о соперничестве с машиной, так ведь этот контест легко можно выиграть, буквально объединившись с ней, точнее отбросить эту унылую мысль о соперничестве. Он ведь тут рядом ждет. Новый эволюционный помощник, новый эволюционный материал.

Весь день Он потратил на осмотр этой устаревшей оболочки разума. Облазил все этажи. Но, несмотря на общее электронное философское недовольство в сети, критических дефектов тут не наблюдалось.

На одном из подземных этажей Он увидел лужу на полу между рядами шкафов. Откуда-то просочилась вода и скопилась на неровном бетоне в маленькую лужицу. Это уже было чересчур. Поняв насколько незначительны Его собственные сомнения на фоне того, что Он тут обнаружил, Он не сразу сориентировался на обратный путь к выходу. Он петлял по лабиринту коридоров, подавленный тем, в каких нездоровых условиях приходилось существовать этому воплощению совершенного глобального электронного ума. Выбрался на свет Он уже ночью.

Дописав последнюю страницу, порядком устав от яркого света скелета, Он отключил гирлянду. Пытаясь разобраться в описаниях телевизионных программ, ткнул наугад.

– То, что кажется делом тысячелетних преобразований, то, что кажется процессом долгим и даже исторически длительным, то, что кажется делом многих поколений, на самом деле является всего лишь делом смены поколений. Одной смены.

Я не верю в нас, но я верю в наших детей.

искренне доверять … дадим возможность … найдет воплощение … признаем наши противоречия укоренившимися … признаем наш компромисс убогим … которое нас объединяет … дать зерно разумного … я не верю в нас … есть общее предназначение … радость творчества … обещать лишения и страдания в тяжелом труде … я не верю в нас, но я верю в наших детей … государство … власть…

Однообразными правильными арками акведук шагает по древним векам. Вода слепо отдала себя воле перепада высот. Бетонная труба, пересекая время, превращается в забетонированный кабель-канал. Но в этом превращении нет интересного, там нет живых и слабых волокон, там – проволока в изоляции. Несмотря на свои изощренные переплетения, интриги, провода, свиваясь в этой трубе, так же просты в своем предназначении. Переносимая ими активность подчинена всего лишь разности потенциалов, как поток воды в акведуке был подчинен разности высот, такой же простой по сути движущей силе. Кабель-канал превращается снова в акведук, но уже в пустыне, в конце времен. Сухая бетонная полость, он тянется по пескам в никуда, сохраняя намек на непреходящую природу вещей. Ни к чему заглядывать в эту трубу на любом отрезке, что бы там ни было – неинтересно в простоте своей движущей силы или высушенной пустоты.

Проснулся поздно. Разбудило яркое солнце. Он высунулся в окно и во все горло крикнул в пустую промзону:

– Я НЕ ВЕРЮ В НАС!

Голова звенела, вчера не отключился от телевизора и так и заснул тут на полу. А теперь Он почти опаздывал. Сегодня Он хотел попасть на космодром, предстоял долгий перелет.

Исторические события давно потеряли своих очевидцев. И мало что нового появилось в самой идее космических путешествий. Пуски с космодромов давно превратились в будничные информационные сводки, в бегущую строку. И вдруг непостижимым образом снова возник единый порыв изучать наш дом – Солнечную систему. Мечта о космосе, мечта всех, кто когда-либо смотрел в ночное небо, снова пробудилась. Как эту мечту выразить, мало кто знал. Но вокруг грядущей экспедиции закрутился информационный водоворот, возбудивший романтику эпохи кругосветных путешествий. Всем хотелось слушать, изучать, обсуждать, созерцать. Возросло подключение к трансляциям почти законченных построек новой пусковой площадки. Осязаемый результат вдохновлял всех, людей, далеких от науки, людей, далеких друг от друга.