Веретено

– Представь, что тебя лишили всего и сразу. Какая будет первая мысль после этого? Лишили тебя абсолютно всего, то есть и всех чувств, остались только мысли и память, а также знание, что нет уже этой планеты, ты сам уже как планета, ты в пустоте. Нет входа, и выходы – только промежуточные – внутренние. И какой возможен итог, если ты изберешь вариант не сдаваться?

– Я не страдаю недостатком воображения, но… Можно сказать только, что сразу – лучше, чем постепенно… И может тогда и начнется настоящая активность. В повседневности, имея весь мир перед собой, почти все живут во сне и хотят так жить. В каком-то трансе проходят дни. Доведенный до автоматизма цикл благополучно повторяется непрерывно изо дня в день. Иллюзия участия в объективной действительности. Погруженность во внутренний мир, который у многих во многом совпадает, что и дает какое-то ощущение реальности. Этот мир – взгляд на действительный, вернее – на его фрагмент. Как трудно что-то действительно сделать.

– Да, трудно добиться, чтобы реальность тебя полюбила. Мысль трудно родится. Ключом может явиться одно слово. Одно. Слово не новое, новой может быть связь. Как легко, когда слово встает на место.

– Какое слово?

– Несовместимость. Великое слово. Оно – основа причины зла.

– Недоумение – вот слово, которое встает на место.

– Иронизируешь. И правильно. Истина – скучна. Благоговение, священный трепет рождаются по недомыслию. И скорее – одновременно с ним. Подход к познанию определяет и знание. Красивое – таинственно, познанное – нежеланно.

– Да, но это все-таки кого-то интересует.

– Мечта человечества, ключи познания.

– Ну да-да, и будете как боги знать добро и зло.

– Известное начало не имеет к этому отношения. Тех двоих изгнали всего лишь за сладкое яблоко – нечего лазить по чужим садам.

– Только причина зла? Почему так мало внимания добру?

– В существовании добра нет проблемы. В нем интерес представляет только конкретизация цели и метода – частная идеология, практика. Но это – только после решения главной проблемы. Проблемой является зло. Объяснение его сущности и причин. Если бы не было зла, никому не была бы интересна этика. Да она и не возникла бы.

– Почему только сущность и причины? А искоренение?

– Да-да. Первоначально – и этот вопрос. Но проблема оформилась задним числом. Уже после ее решения. Это побудительный мотив поиска. Но этот вопрос исчезает в конце поиска. Этика родилась из проблемы существования зла, но, забыв об этом, заблудилась и пропала. Вся этика выражена в трех словах, а по сути – только в одном, самом ее предмете: зло – увеличение энергии.

– Но все-таки с добром-то как?

– Добро – уменьшение.

– Не об этом я. Почему не возникает такой фундаментальный вопрос? Или опять все задним числом?

– Задним. Правильный вопрос ставится после ответа. Неправильный должен исчезнуть. Нет плохого в том, чтобы неправильно спрашивать, при этом нужно только настроиться получить отрицательный ответ. После ответа на вопрос, что есть добро, этот вопрос исчезает. В нем нет проблемы.

– Значит зло выше добра?

– В том то и дело, что наоборот – и не только в субъективном предпочтении, но и объективно статистически. Злу больше внимания только потому, что зло считается недопустимым исключением в идеальном правиле.

– Поэтому главной проблемой и должно быть именно построение этого идеального правила, то есть добра.

– Это пример неправильного вопроса. Нет на него ответа. Вернее, на него есть отрицательный ответ, выведенный из положительного – на правильный вопрос.

– Путаница какая-то, причем неинтересная.

– Интересно сразу ответить на еще не существующий правильный вопрос, который и возникнет только после ответа.

– Короче, ответ у тебя есть.

– И нет смысла спорить по поводу вопроса, постановку которого поймешь только в конце.

– В конце чего?… И с чего ты взял, что этот твой ответ из трех слов – не только твой и при этом не пошлый – и всем понравится. Добро и зло не интересны, это всего лишь слова, ничто за ними не стоит, и не потому, что никто ясно себе не представляет добро и зло, а именно потому, что это не интересно. И твои три слова и даже, может быть, их сочетание тоже всем знакомы. Но не интересны.

– Многим не интересно и звездное небо.

– Да нет. Не об этом я. Все это не интересно, потому что банально и, в общем-то, решено. Потому что здесь не может быть ясности. Добро и зло относительны. Не может быть абсолютного добра и даже абсолютного зла. Если конечно не давать им имен, места жительства и кадры. На уровне обычной жизни людей, в обычном обществе никто даже и не пытается определить общее, абсолютное добро и зло. На таком уровне обобщения границы между добром и злом стираются. И разговор об этой границе скучен, как спор о границе между лысиной и шевелюрой.

– Даже если я эту границу определю?

– Ты всего лишь обозначишь свои понятия. Твое зло может быть добром для другого.

– В этих трех словах абсолютная граница, и не только для человека. И ты прав, мое зло может быть добром для другого.

– Ну так о чем же…?