Веретено

– Но в этом нет этой неопределенной тонкой границы между добором и злом, нет взаимопроникновения или, тем более, взаимоопределения. Нет подобной относительности. Есть лишь признание множественности точек отсчета. И зачем определять этику для такого действующего лица как абсолютно единый Мир. Абсолютное единство мира – это его конец, исключающий любое движение или изменение.

– Так ведь необходимость в выборе точки отсчета и есть относительность.

– Да.

– Издеваешься?

– Абсолют, который имеет для нас смысл, ограничен самим этим смыслом. Применительно к абсолютной этике это означает, что область ее определения ограничена нашим миром. Тем местом, где действует наш закон наименьшей энергии.

– В другом мире возможна другая абсолютная этика?

– Наверное, но это уже не важно, потому что с другим миром мы несовместимы.

– Ладно. Как ты докажешь абсолютность своей этики? Ведь это можно сделать, только убедив человека, что он точно так же думает, точно так же представляет себе добро и зло, пусть не так явно, но все-таки это для него вопрос решенный. И тогда все-таки выйдет, что твои слова банальны. Согласись, что у человека все-таки есть способность различать добро и зло, иначе ну как он примет твою этику, твои определения добра и зла, если они не найдут в нем отклик. А если найдут, тогда ты скажешь уже известное ему, то есть опять пустое слово. Твоя абсолютная этика – это, в лучшем случае, разъяснение того, как он привык воспринимать полезное или вредное.

– Вся способность различать добро и зло сводится к чему-то несознательному, появившемуся, или точнее сохранившемуся до появления личности. Эта способность – эволюционно сохранившиеся инстинкты, то есть инстинкты наиболее адекватные естественным законам более-менее устоявшейся среды. Это несознательное содержит интуитивное различение добра и зла, без самоотражения, на уровне удовлетворения текущих желаний, обычных потребностей. Но нет врожденного различения добра и зла на общем для всех уровне потребностей моральных, то есть связанных с групповым существованием. Групповое существование по сути – какая-то мера ограничения инстинктов. Эволюция сознательного не оформила врожденные механизмы различения группового добра и зла, то есть конфликт между врожденными инстинктами и их ограничением эволюционно не разрешен и вряд ли будет. Этот конфликт может быть решен рационально. Должен оформиться сознательный механизм различения добра и зла, должна родиться идеология, которая позволит группе сохраниться в этой среде как группе. Пока нет идеологии, которую полюбит Реальность, нет решенного в вопросе различения добра и зла, поэтому абсолютные понятия не будут пустыми словами.

– Но разве наше общество не сохраняется как группа?

– Общество держится принуждением. Конфликт с личностью не решается, а изолируется. А если и решается, то частично и эволюционно, то есть пробами. Это равновесие очень динамичное, то есть недолговечное.

– И новая этика решает этот конфликт раз и навсегда?

– Нет, только придает движению к равновесию целенаправленность. Этот конфликт вряд ли будет решен – ждать нужной мутации человеческой природы очень долго. Но абсолютная этика дает в этом направлении цель, позволяет определить идеологию, метод достижения наиболее устойчивого равновесия. И абсолютная этика – это не порождение противоречия инстинктов и общественной упорядоченности. Этот конфликт есть только часть области практического применения этики. И абсолютная этика – это не разъяснение привычного, она подразумевается в выходе за пределы индивидуальных или общественных человеческих предпочтений, она распространяется в своем описании на все системы нашего мира.

– Тогда это противоестественная этика. Против человеческого естества. Всего лишь очередное тоталитарное насаждение каких-то правил.

– Совсем не очередное. Да, несмотря на то, что эта этика в рамках индивидуального применения, на уровне одного человека не вызывает в нем отвращения, при описании более сложной системы – группы – выявляет конфликт между индивидуальными противоположностями. Но этот конфликт абсолютная этика разрешает оптимально, то есть не разрешает только антагонизмы.

– Значит в абсолютной этике есть изъян?

– Изъян – не в ней, а в неупорядоченности мира. Эта неупорядоченность учтена, более того, она – одно из основных понятий этики. Другое дело, что исключается возможность единой идеологии.

– Значит изъян – в идеологической составляющей этики?

– Нет никакого изъяна. Не возможна абсолютно единая идеология. А вот идеологическая несовместимость – вполне.

– Похоже на высасывание из пальца. Все у тебя задним числом.

– Ты потерял начало.

– Этой науки?

– Это трудно назвать наукой.

– Оправдываешься?

– Оправдываю всю этику. Ведь она не наука.

– Будет?

– Да. Но мне это не интересно. У меня все есть.

– Боишься, что кто-то скажет лучше?

– Да. Испытываю огромное удовольствие от того, что ничего не сказано.

– Только в этом смысл твоего внимания к другим?

– Не только. Нужно также подтверждение интереса публики.

– Интерес на пустом месте?