Веришь мне?

Не контролируют силу дождя и его глубину,

И мою глубину,

И я не контролирую ничего, не слышу стука из соседних кают —

Или рукой, или ногой, молотком по стальной закалённой обшивке,

Сознательно трахаясь или по нелепой ошибке;

Пыль в нестиранных шторах.

Гладкий намёк на согласие и последующий механический ритм.

Когда я в толпе,

То ощущаю себя сильно избитым,

Наглотавшимся чайной взвеси и неспособным сказать,

И неспособным в ответ получить

"Как же вы заебали!

Как же

Вы меня

Бесите!"

*

Согласие кончится, когда трап ударит по набережной,

Упадёт, заскрипит и остынет.

В соседней каюте хуй давно уже вынут и вымыт,

Надето новое платье на острые плечи,

Брошено за борт кольцо и осознание произошедшего

Ранее.

Круговорот.

Под водой невозможно открытое пламя,

Не то что под толстой обшивкой стали.

Я быстро бежал,

Ломался и тихо хрипел в тёплой луже,

Бежал от себя как вы от себя же бежали,

Чтоб в итоге отразиться зеркально и прокричать: "Как же вы меня

Заебали!"

*

Ожидание 0.0

Верхнюю воду окутает подобие льда.

Воздух пока ещё есть, формируется пузырями овалов на кромке.

Когда я вдохну последний ближайший пузырь — что тогда?

Кровь сгущается, красной глиной твердеет на носовой перегородке.

Натянешь колготки. Зацепки и эластан.

Брызнет на раковину признак повышенного давления.

Не выбриваешь давно уже, некогда — связана по рукам

И укрыта входной металлической дверью.

Первую ноту сожрёт нарастающий голод.

Но вторую меня не хватает — я не чувствую языка.

Вокруг много задниц и лиц — я всё ещё вижу сквозь воду —

Но нет ни одного воздушного пузырька.

Впусти мудака. Раздень и избей,

Пообещав не измазать остатками ежемесячной грязи.

Приобщение к жизни "нормальных" семей,

Кляп во рту — как этап в послесвадебной фазе.

Ложный стук сердечного клапана.

Я громко кричал, я не слышал себя самого. Я замолк?

Видел ботинки в пыли, моя кровь с них медленно капала;

Взмах ноги — и глаза забивает мелкий песок.

Тугой поясок. Цветочный орнамент.

Платье и так облегает твои 48 упруго и вызывающе сочно.

Ты думаешь, что хотя бы сегодня у кого-нибудь встанет,

Когда ты прилюдно заплачешь и снова обильно

Закровоточишь.

B

75

Как бы не так —

Я раскурю туго свёрнутый твоими руками третий косяк.

Доставай домино,

Сравним прочность костяшек —

Этих и тех, что под грудью твоей,

Жировики объёмом 75В,

Из-за которых произошло

Столько бессмысленных драк.

— Шутишь! Не было ни одной!

Разве?

А после того, как я выбрил рисунок

У тебя на лобке —

Сжатый кулак, no pasaran — или что-то подобное на эту тему..

— Как будто я была бунтарём и разложила систему.

..Именно.

И тогда в меня всякое из кухонных ниш полетело.

Я стоял, как мудак, вытирал уголки рта пальцами.

Не драка?

— Нет. Не совсем. Я дала тебе по яйцам.

Приложилась, разложила систему —

На член, мозг, сознание и остальное тело.

Но я не об этом, я говорю о том времени,

Когда сначала было хорошо, а потом пропадало доверие.

Не ко мне —

Мною там и не пахло.

— Знаю, знаю, о чём ты.

Давай ещё пожалеем их — ну, тех, кто был послан мной на хуй.

Даже не думал — это твои личные игры,

Столкнуть их головами, размерами,

Количеством купюр, их номиналом и видами.

Бинго!

Ты целуешь победителю кулак..

— Хватит! Зато с тобой я просто так.

Как факт,

Ничего не объясняющий, ведь ты — источник драк.

— Ты мудак, ****!

И это тоже факт.

Может, четвёртый косяк?

Времени мало.

Какой у тебя перерыв между Максимами, Алексеями и Павлами?

Я успею увидеть, как углубятся растяжки,

Когда ты сменишь объём и перейдёшь на другие чашки —

Больше, чем привычные 75В..

— У тебя есть что-то кроме сисек в голове?

Есть, но для тебя это сложно и непонятно.

— Да что ты говоришь!

Ты слышала, мы разговариваем громко,

Твои слова ложатся грузом мне на перепонки.

Я слаб.

Твои бедренные кости отбивают чёткий ритм,

Чёткий звук, когда ты сверху,

Снизу точно лучше слышно

Лязг ключей в замке.

Я вышел.

И что ты будешь делать во второй раз?

В первый раз я умру понарошку —

Расфаршируюсь, аккуратно нарезанный,

Под колёсами первой по счёту тележки пригородной,

Непригодной ни на что электрички,

Медленной, как твой обычный приглашающий жест.

И я влезаю в эту постель,

Ограничив до недоступности

Количество

Незанятых

Мест.

Свободных.

Второй и последний будет выглядеть так:

Я через силу иду, мои ноги подкошены,

Прохожие отчаянно брезгуют —

В бездну их, воинственных или мирных,

Сжимающих яйца в руках или мнущих опухшие личики.

Такие же, как моё после нескольких точных ударов.

И я взберусь по лестнице и влезу в постель,

Ограничив обзор

Выдыхаемым

Изо рта

Паром.

Холодным.

Буду потеть,

Выгну спину,

Чтоб руками схватить и вытягивать из-под себя

Солёную насквозь простынь,

Пропитанную забытым именем —

Одним из —

Поверх этого всё равно я

И все мои сказочки, все утайки и правды,

Всё то дерьмо, что вылазило,

Пока я хватался за спинку кровати и падал.

И плакал.

Вытянув простынь, я ей закрываю лицо,

Целуюсь с тобой, и с тобой, и с тобой —

С вами со всеми —

Взасос,

С удушением,

С языком,

С волосами во рту и с пальцами во влажной вагине..

Я прекращу,

Как только почувствую вязкую кровь под ними.

Хватит.

Я лежу и выламываю

Одну из длинных ножек кровати.

Вцепился замёрзшими пальцами,

Огрубевшими и уставшими,