Верю – не верю

– Свадьба – не так уж и важно, Машенька. Важно, что они вместе. Вместе легче.

Через две недели Лину Георгиевну выписали из больницы. Она решила временно пожить у Веры. Точнее, Вера, не слушая слабых возражений тетки, прямо из больницы привезла ее к себе. Милица Андреевна пришла навестить подругу, помочь Вере, поддержать. Хотя ее и не приглашали специально, она уже чувствовала себя своим человеком в этой семье, пережившей на ее глазах много радостных и печальных событий. Вера, похоже, чувствовала то же самое и обращалась с Милицей Андреевной без церемоний, полагающихся в присутствии посторонних. Милица Андреевна была ей за это очень благодарна. Странно, но в осиротевшей семье Веры и Лины Георгиевны она ощущала себя более своей, чем в семье сына и невестки. Там были вежливы и внимательны, но не более. А здесь она была нужна.

Она не боялась, что ее предложение помочь примут за назойливость, а беспокойство – за любопытство. Поэтому, приготовив обед (Вера, как обычно, этой обязанностью пренебрегала), накормив Лину Георгиевну и вымыв посуду, Милица Андреевна дождалась, когда Вера уйдет в мастерскую, и спросила:

– Лина, а что Вадим? Он с вами живет или пока у себя? У него там ужасные условия, просто ужасные. Как там можно жить зимой? Да и Верочке он так нужен теперь. Как у них?

Вместо ответа Лина Георгиевна махнула рукой и потянулась за платочком, которые у нее теперь в изобилии были рассованы по карманам халата и всем углам кровати.

– Я не знаю… – понизив голос до еле слышного шепота, произнесла она и оглянулась на дверь, опасаясь, что Вера опять, как тогда весной, их подслушает. – Они приходили ко мне вместе в больницу. А когда Вера меня привезла сюда, он не появлялся.

– Может, заболел? – всполошилась Милица Андреевна. – Ты у Веры спрашивала?

– Спрашивала, – зашмыгала носом Лина Георгиевна. – Она молчит. Потом, говорит, тетя Лина, объясню, вы не волнуйтесь, вам нельзя. А сама ходит, как неживая. И не ест ничего! Как мне не волноваться?! Я думаю, может, он меня стесняется и из-за этого не хочет жить у Веры? Так я уеду, уеду, он ей нужнее, чем я!

– Да что ты такое говоришь, – рассердилась Милица Андреевна. – Сейчас не время разбираться, кто кому нужнее. Вам с Верой тоже лучше пока быть рядом.

– Мила, ты ее спроси, пожалуйста, осторожно, – попросила Лина Георгиевна. – Квартира ведь большая, всем места хватит. Так пусто без Боречки… Они же люди взрослые, пусть вместе живут. А если из-за меня…

– Не реви! – приказала Милица Андреевна, и подруга послушно умолкла. – Я спрошу. Обязательно.

Когда Вера пришла из магазина, по напряженным лицам обеих тетушек она поняла: что-то случилось.

– Тетя Лина, Милица Андреевна, что? Говорите быстрее!

– Верочка… – оглядываясь на Лину, начала Милица Андреевна. – Вы же понимаете, что мы не из любопытства… Скажите, где Вадим, что с ним? Ваша тетя думает, будто мешает вам, что Вадим из-за нее не хочет жить здесь. Но это же глупо… Пусть он переезжает. Я даже могу забрать Лину к себе! Нам будет очень хорошо вместе, я ничем не занята и сумею о ней позаботиться. Так что если дело в этом…

– В этом? – Вера рассмеялась, и Милица Андреевна уловила в ее голосе подступающие слезы. – Да, мы такие стеснительные, что без штампа в паспорте не можем жить вместе. Всего-то двух дней и не хватило…

Вера закрыла лицо руками и разрыдалась так отчаянно, что Лина Георгиевна мигом слетела с кровати, забыв о собственных болячках, и босиком бросилась в кухню. Милица Андреевна – за ней. Хлопая дверцами кухонных шкафов, Лина Георгиевна отыскала уже знакомую Милице Андреевне бутылочку с волшебной настойкой собственного приготовления. Стараясь унять трясущиеся руки, схватила с сушилки три первых попавшихся посудины, плеснула воды, добавила настойки и метнулась обратно. С трудом они заставили Веру выпить, и выпили сами. Посидели, прислушиваясь к утихающим всхлипам.

– Верочка, расскажи! – Милица Андреевна сама не заметила, как перешла на «ты». – Мы поможем.

– Нечем помогать, – звенящим голосом сказала Вера. – На девять дней вы приходили, помните? И он был.

– Да, он весь вечер не спускал с тебя глаз, – подтвердила Милица Андреевна. – Очень за тебя переживал. Осунулся и похудел. Ты же видела, какие у него были круги под глазами.

– А когда вы ушли и мы остались одни, – монотонно продолжила Вера, – он сказал, что… он слабый человек. Недостоин меня. Он для меня будет обузой, и без него мне будет лучше. Без него! Мне! Лучше! Вы понимаете?!

Вера уже кричала. Лина Георгиевна испуганно вжалась в угол дивана. Милица Андреевна, не спрашивая согласия, сунула Вере аптечный пузырек, заставила глотнуть прямо из горлышка. Она помнила, как волшебно тогда подействовало это зелье на нее, должно подействовать и на Веру.

– И где он теперь? Вера, не молчи, расскажи. Лучше сразу. – Она обняла ее за плечи и прижала к себе.