Верхом на Сером

– Мой народ? – Свандолин горько усмехнулся. – Вернее сказать – то, что осталось… Альвы кажутся людям бессмертными и вечно юными. Это не совсем так. Да, по людским меркам нам отпущена долгая жизнь. И прежде мы проживали ее до самой последней минуты, со светлой грустью покидая мир. Среди альвинов тоже были старики и дети. Но сейчас, как ты уже успела заметить, нет ни тех ни других. Мы с Ладмиром замыслили новый мир как землю обетованную, а живем… в резервации. Здесь не чувствуется дыхания времени – оно навеки остановилось. Нет волнений, тревог, даже пустячных происшествий, о которых можно было бы упомянуть в дружеской беседе. Мы медленно вымираем. Как оказалось, для жизни альвам нужны вольные ветра и треволнения нижних миров. Спустя некоторое время после переселения перестали рождаться дети. А взрослые перестали стариться – и сначала нас это мало тревожило. Но время шло, душа уставала от бездействия, а тело выглядело столь же юным и прекрасным. Остановилось колесо жизни. Мы застыли, как мухи в янтаре.

– А другие переселенцы? – спросила Сашка.

– Дварфы живут припеваючи в своем подземном городе. Им нет дела до того, солнце какого мира освещает их горы – лишь бы люди не вторгались в их золоторудные шахты да козы приносили хороший приплод.

– Но почему новый мир получился совсем не таким, каким вы его задумали?

– Я и сам долгие годы размышлял над этим. Представь, что перед тобой книга в роскошном переплете. Ты прочел ее почти до конца, развязка уже ясна, но у тебя нет сил перевернуть последнюю страницу – так трагичен финал. И тогда, отрицая неизбежное, ты решаешь вырвать последние страницы. Потом перечитываешь книгу и осознаешь, что завязка трагического сюжета кроется еще раньше, и, заранее зная, как сложатся судьбы полюбившихся героев, начинаешь во всем видеть темные знаки и грозные предзнаменования. И так книга теряет все новые страницы, тает на глазах. Так произошло и с миром. Изначальный мир был огромен, безграничен. Отматывая время назад и закручивая его в петли, Ладмир невольно сжимал и пространство – виток за витком.

– Получается, Запредельный мир совсем невелик… А далеко до Грозовых гор? – спросила Сашка.

– Дня два пути, – поразмыслив, ответил Свандолин. – Только я бы не советовал туда идти. Странное, гиблое место.

Друзья молча переглянулись.

– Именно туда мы и направляемся, – призналась Сашка.

– Это безумие, но я не вправе вас удерживать, – покачал головой Свандолин. – А за девушку не беспокойтесь, она под надежным присмотром и поправится через некоторое время. Если вы хотите навестить ее, Араун проводит вас.

Грэй благодарно улыбнулся и в два глотка допил остывший чай.

– Скажите, а вам доводилось встречать единорога? – словно невзначай спросила напоследок Сашка, когда все уже поднялись, чтобы распрощаться.

– Единорога? – Свандолин смерил ее долгим изучающим взглядом, обдумывая ответ. – Нет, их уже давно не видно в наших краях. Я слышал, дварфы, – тут на лицо Свандолина набежала легкая тень, – хвастали, что несколько зим назад видели раненого единорога в горах – но правда это или нет, судить не берусь.

– Спасибо, – вздохнула Сашка.

Вновь оказавшись на ярком солнце, она зажмурилась. День обещал быть жарким. Сашка заметила, что поблизости от шатра Свандолина собралось около полусотни альвов, среди которых явно преобладали девушки. Они старательно делали вид, что заняты привычными повседневными делами и оказались здесь случайно, но сами то и дело украдкой разглядывали Сашку и перешептывались.

– А где Эвейн? – спросил Арауна Грэй, с трудом скрывая волнение.

Альвин молча пригласил их следовать за собой и привел к вместительному шатру, из которого вышла одетая в белоснежные одежды светловолосая альвинка.

– Не утомляйте ее разговорами, она еще очень слаба, – сказала она, бросив быстрый взгляд на незнакомцев, и посторонилась, пропуская их внутрь шатра.

Эвейн лежала на высоком ложе, укрытая легчайшим покрывалом из белоснежного пуха. Она по-прежнему была бледна, но при виде друзей на ее бескровных губах мелькнула слабая улыбка. Грэй осторожно взял восковую руку. От волнения он не мог подобрать слова – просто безотрывно смотрел ей в глаза.

– Слушай, давай на воздух выйдем, – сказала Сашка, толкнув Тобиаса в бок.

– Зачем это? – хмуро буркнул он, не сводя глаз с Эвейн.

– Ну так, обсудить надо кое-что.

Видя, что приятель не двигается с места, Сашка потянула его за рукав.

На выходе из шатра они столкнулись с тем охотником, который вчера умчал Эвейн на своем коне. Заметив их, он удивленно вскинул брови и чуть склонил голову в знак приветствия.

– А этот-то что тут забыл? – недоуменно спросил Тобиас. – Ну, что ты хотела сказать?

– Что иногда стоит оставить людей наедине, – улыбнулась Сашка.

– Ты это о чем? – По мере того как до Тобиаса доходил смысл сказанного, лицо его все более мрачнело. – Забиваешь себе голову разной ерундой, – бросил он.

Сашка со скучающим видом уселась в траву и стала рассматривать божью коровку, которая с деловитым видом ползла по стеблю ромашки. Краем глаза она заметила, что одна из альвинок, явно робея, направилась к ней.