Верховный правитель. Часть 2

Что же касается самого процесса отсидки, то протекает она по-разному. Если у человека есть приличные деньги, то за определённые «чаевые» можно иметь значительные поблажки.

– Да, для всего мира в порядке вещей оставлять чаевые. Как сказал однажды знаменитый Фрэнк Синатра: «Если вы никогда не будете оставлять чаевые, то быстро разрушите свою репутацию и наживёте множество врагов». Чаевые дают персоналу за хорошее обслуживание. При этом подразумевается, что само это обслуживание производится в рамках закона. При советской власти чаевые официально давать было не принято. Это не предусматривалось «Моральным кодексом строителя коммунизма». Зато потом все настолько быстро об этом кодексе позабыли, что ни один вопрос без «чаевых» решить невозможно.

– Размышлял я и о тезисах Жирика. Насколько некоторые из них непригодны, я испытал на себе. Кроме того, его высказывания бывают противоречивы. Я вам говорил, как он высказывался об отношении к СМИ в передаче для Израиля. А в предвыборном выступлении перед президентскими выборами 2008 года он заявил, что является убеждённым сторонником демократии и свободы слова. И тут же заявляет, что когда он придёт к власти, то «фильм, где кто-то курит, будет снят с экрана, и “Семнадцать мгновений весны” никто не увидит – там Штирлиц курит каждую минуту».

Но есть у него и более твёрдые убеждения. Выступая с программной речью на ХХI съезде ЛДПР, он предложил:

ввести в России единое наименование субъектов федерации – край,

создать 50 краёв с численностью не менее трёх миллионов жителей,

убрать из названий должностей иностранные заимствования, введя исконно русские, например: вместо президент – верховный правитель, вместо мэра – градоначальник.

– Но он хоть что-то предлагает. А от официальной власти кроме лозунгов ничего не слышим. «Россия встала с колен!» Ну и что? Народу от этого лучше жить стало? И с чьих колен она встала? А про «модернизацию» кроме самого лозунга кто-нибудь что-то видел?

– Хочу заметить, что Жириновский никогда ничего не говорит просто так. Он, как первопроходец, вбрасывает в народ какие-нибудь идеи, а власть потом смотрит на результат. Если воспринимаются нормально, то делаются официальные движения в этом направлении.

Вот, например, он первым начал критиковать Лужкова. И момент выбрал такой подходящий, когда премьер-министр Путин выступал в Госдуме с отчётом правительства. Выступивший в прениях Жириновский ничего не сказал об отчёте, а сразу пошёл в атаку на Лужкова. И никто не вступился за своего однопартийца, за одного из создателей «Единой России». Все притихли и промолчали. Поняли, что всё это согласовано с верхами. А вскоре и действительно Лужкову пришлось уйти.

А от своих неудачных выступлений он потом может и отказаться. Так же, как в своё время врал на голубом глазу и отказывался от своего еврейского папы. Писал он в своё время, что русский солдат омоет сапоги в Индийском океане. Теперь он доказывает, что у него ничего не было про Индийский океан. Обещал в своё время каждой русской бабе по мужику. Теперь от этих слов отказывается. Даже, говорит, никогда бабами русских женщин не называл.

Так что, не всё, что говорит Жирик, нужно воспринимать всерьёз. Или, как говорят на блатном жаргоне, фильтровать базар.

– Да бог с ним, с Жириком, – опять не вытерпел Сергей. – Меня интересует, что нам делать?

– Погоди, Серёжа, – остудил его Юрий Сергеевич. – Отказываться от прежних высказываний, которые со временем оказывались неудобными, Жирику было, у кого учиться. За последние сотню лет наша российская история переписывалась столько раз, что многим теперь трудно в ней разобраться. А чтобы решать задачу о будущем, надо хорошо знать прошлое.

Прежде чем решать, что делать, надо решить вопрос: а чего мы хотим? В зависимости от цели нужно вырабатывать и методы её достижения. Вот, к примеру, в середине ХIХ века в России решался вопрос об отмене крепостного права. В этом уже были вроде заинтересованы многие. Россия теряла свои позиции на мировом рынке зерна и уступала их свободным американским фермерам. Наёмный труд оказался более выгодным, чем подневольный.

К 1855 году разорявшиеся помещики заложили уже 65 % крепостных крестьян, а государству помещики задолжали сумму, равную нескольким годовым бюджетам России. А при отмене крепостного права помещики могли сразу получить из казны большие деньги за переданные крестьянам земли.

Промышленники тоже были заинтересованы в реформе, так как на рынок труда поступала дешёвая рабочая сила в лице разорившихся крестьян. За реформы была и либеральная интеллигенция, стремившаяся к участию в управлении Россией. Как будто цель определена. Император Александр II, выступая перед московским дворянством, объяснил позицию так: «Лучше начать уничтожать крепостное право сверху, нежели дождаться, когда оно начнёт само собой уничтожаться снизу».