Читаем Вернадский. Дневники 1917-1921. полностью

Вчера были у Xарламова в Новочеркасске. Провел вместе с Н. Пр. [Василенко] несколько очень хороших часов в беседе об автономии. Несомненно то, что они сделали – большое дело для будущего. Будут равняться по этим автономиям для будущего свободного строя России. Здесь есть творчество жизни. Создают рамки не по шаблонам, а по требованиям жизни. Хорошо то, что у таких людей, как Xарл[амов], непоколебимы идеи России. Были кубанские самостийники – по существу, тоже федералисты. И Сокол[ов], и Xарл[амов] указывают, что кубан[ская] история далеко не проходит бесследно. Гл[авным] обр[азом] среди черноморцев (потомков запорожцев). Огромная, своеобразная автономия почти окончена. Из крупных спорных два вопроса: аграрные отношения и недра. И то и другое по дон[ским] желаниям в их ведении. Харламов думает, что уступят, и тогда недели через 2 может быть обнародован статут. X[арламов] указывает, что по мере улучшения положения ДА ее требования и отношения становятся непримиримее и обратно. Очень выделяет Деникина. Соколов много способствует остроте: человек энергичный, честолюбивый. Метит в премьеры. Я убежден, что и Укр[аина], и другие части России пойдут по этим путям.

В пять минут покончил с Азов[ским] морем и Доном. Полное обещание всякого содействия. X[арламов] считает, что опасное внешнее положение не должно останавливать работу.

Неужели ход времени сведет на нет работу над организацией автономии, как свел на нет работу государственного строительства Укр[аины].

Тревога в Новочеркасске большая. X[арламов] говорит, что через 2—4 недели выяснится, удастся ли остановить большевиков. Он указывает, что сведения из контрразведки указывают на то, что положение б[ольшевиков] в их тылу критическое и даже катастрофическое. Верно ли это? Здесь настроение масс большевистское. В прокламациях б[ольшевики] говорят, что прийдут сюда к Рождеству.

В вагонах всюду чувствуешь антиеврейск[ую] пропаганду. При взятии билетов кто-то громко говорил о засилии евреев, необходимости их обуздания, погрома. В вагоне бежавшая из Астрахани татарка, владелица рыбного дела, рассказывая об ужасах города, о том, что там жиды и большевики режут всех, что жиды хорошо живут. Какой выход? Рысс рассказывает, что все ростов[ское] еврейство – в его массе, в богатых семьях, просят помощи ДА. В Париже центр[альный] орган евр[ейской] организации против помощи Ден[икину] и Колчаку. Хозяин – Минц мечтает о поселении в Палестину, о переходе евреев, остающихся в России, в палестинское подданство при протекторате Англии. Пытается ставить еврейский национализм как реальную проблему, считая, что евреи не могут слиться и что равноправие не уничтожает антисемитизма, который развивается и в Америке, и в Англии и т. д.

Прочел Бялика в переводе Жаботинского 37. Очень много сильного. Это настоящий и крупный поэт, и чувствуется еврей, в котором пробудилось в сильных формах человеческое чувство. Любопытны элементы – в рамках библейской культуры – исследования против божества. Мне кажется, много найдется элементов объяснения большевизма в этих новых настроениях еврейства. Но какой выход против ужасов антисемитизма при такой непримиримости не только темпераментов, но и идей?

Сегодня еду в Екатеринодар. Бегал в возне с билетами. Всюду хвосты. Жизнь совершенно расстроилась. Не только нельзя купить самые обыденные вещи, но и нельзя заказать. Несколько дней назад хотел заказать брюки из готовой материи – берутся только после Рождества. Отдать в мытье белье можно только при протекции, а обычно приходится долго ждать.

13/26.XII

Уехать не удалось. Поезда курьерские и плацкартные отменены без объявления о том, а другие идут неправильно и случайно. Жизнь разлаживается все более и более. Многое напоминает Киев в эпоху конца гетманства. От киевлян не раз слышишь это сравнение. Правильно ли? – покажет будущее и недолгое.

Весь день до вечера без перерыва почти бегал по мелким делам. Утром у Пав. Ив. [Новгородцева]. Через него устроил получение от В. А. Степанова рекомендаций для парохода в Новороссийске, от него рекомендации в Новоросс[ийске] и Екатеринославе. Разговор с ним и мало интересным Г. А. Малиновским, его хозяином, милым, но поразительно бледным по мысли. Все на ту же тему о неясном будущем – вопрос веры. Неужели ход истории в победе сейчас большевиков? Вчера вечером из Таганрога М. М. Федоров привез известия о том, что большевики, сделав прорыв, вследствие неизвестных причин им не воспользовались, и их опасность принятым и мерами уменьшена или устранена. О Врангеле и его политике двойственное настроение. В. М. Левицкий (из «Вел[икой] Рос[сии]») вчера спрашивал Василенко, не ловкий ли шаг Вранг[еля] кажущийся победоносный ход больш[евиков] Для поднятия себя в случае победы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное