Вернадский. Дневники 1917-1921.

А.Я. Имшенецкий рассказывал о разговоре с Товкачем. Товкач – укр[аинский] «сенатор»⁹⁴, полтавский адвокат, приехал из Киева и делал доклад о положении дел в Каб[инете] пр<исяжного> пов<еренного>. Он сейчас один из самых видных украинцев в Полтаве, бывший священник, порядочный человек, не очень образованный и не очень умный, социал[ист]-федер[алист]. Социализм его защитный. Из рассказов его надо отметить: все украинские партии (социал[истические] – включая социал[истов]-самостийников) после переворота и разгона Рады посылали депутации к немецкому генералу Гренеру⁹⁵. В разговоре с ними Г[ренер] указал, что все их теперешние шаги уже опоздали, что немцы пришли сюда, желая честно исполнить свои обещания и создать Укр[аинское] незав[исимое] государство, но они убедились, что работать с правительством Рады невозможно. Особенно два решения правительства Рады явились для них бомбами, решившими дело. Во-первых, приказ Эйхгорна⁹⁶. В составлении приказа было участие Ковалевского и Голубовича, и они его знали и одобрили раньше. В нем ничего не было больше того, что было в наказах Ковалевского. Когда началось обсуждение в Раде и нападки на немцев – они ожидали, что правительство выступит и заявит об условиях составления приказа с согласия правительства. Вместо того Ковалевский выступил против приказа и демонстративно подал в виде протеста в отставку, а Гол[убович] молчал.

Второй бомбой явился арест Доброго⁹⁷ (Добрый был один из какой то группы в 5 человек, которая подготовляла переворот). Контрразведка удостоверила, что он совершен группой вызволения Украины, задачей которой явилось освобождение Укр|аины] от немцев. В один день должны были быть убиты немецкие офицеры и оставленные отдельно солдаты поставлены в положение безвыходное. Выяснилось несомненное участие в этом заговоре некоторых членов правительства. В дальнейших переговорах с делегацией последняя заявила, что для Укр[аины] приемлемее немецкая оккупация, чем организация власти Скоропадского. Г[ренер] ответил, что эта мысль ему нравится, но что они должны знать, что в таком случае Украина целой не останется. Когда в Полт[авском] Кабинете пр<исяжного> пов<еренного> переспросили Товкача – неужели они сами просили об оккупации – Т[овкач] сказал, что это не то, чтобы просили, но...

Социалисты[-федералисты] соглашались вступить в мин[истерство] и изменить политику, но ставили условие: 1) не доверяли Скоропадскому, т. к. он москвофил, как они заявили Гренеру. Гренер ответил, что вопрос о Скор[опадском] не подлежит перерешению. М[ожет] б[ыть], месяца через три (по-видимому, телеграмма Вильгельма, поздравл[явшая] Скоропадского, определила положение), 2) \пропущено\

9.V.[1]918

Вчера, наконец, с огромным запозданием приехали в Киев. Всюду немцы и чувство полнейшего их господства. Любопытно, что кругом почти нет политических разговоров, как было раньше. В вагонах о происшедшем изменении – о Раде – никто не говорит. Отголоски прошлой воины, разгрома русским народом самого себя, тяжелом положении есть. Отношение к немцам явно очень сдержанное, чтобы не сказать более. Это не друзья. Ехавшие немцы— в пределах приличия – заигрывали с барышнями и женщинами (раскланивались, пытались вступить в разговор и т. д.) – но в общем и здесь отношение к ним очень сдержанное. Украинская речь слышится, мне кажется, немного более, чем прежде. Русский язык так же господствует, как господствовал. Отдельные железнодорожники и кое-кто из отдельных лиц, раньше не говоривших по-украински, теперь говорит, но это так далеко от чего нибудь очень большого.

Виделся и разговаривал с Н. Пр. Василенко, у которого остановился. Комнатка ученого, переполненная книгами, скромная обстановка одинокого человека, всецело отдавшегося научному труду в маленьком, очень симпатичном домике на Тарасовской улице. Из его разговоров видно, что немцы самым беспощадным образом грабят Украину, берут и скупают, что можно. То, что они берут – склады, вещи и т. п., как военную добычу, по-видимому, основано на словесном договоре, и они выколачивают: узнают, что там-то есть склад и туда дают выстрел: считается военной добычей. Они полные хозяева положения. Украинских войск, кроме дивизии Натиева, нет⁹⁸. Дивизия Натиева стоит в день чуть не 1,5 миллиона рублей.

Рада представляла полное бессилие. Любинский – мин[истр] или тов[арищ] мин[истра], исполнявший обязанности мин[истра] иностранных д[ел] — студент второго курса. Столь же малообразованный Голубович, только что окончивший Политехн[ический] инст[итут]. Меня удивляет такая бесшабашность молодежи, берущейся за решение сложнейших дел, касающихся многомиллионного населения. Сколько зла уже наделала это молодежь, получившая власть! Впечатление Васил[енко], еще не успевшего ознакомиться с делом, такое, что немцы стремятся высосать – что возможно. При оккупации они это сделают – но при том не дадут развернуться и организоваться творческим силам страны. Та форма политич[еской] жизни, которая сейчас пытается создаться, дает эту возможность.