Верная

Сегодня вечером стряпала Жасмин, и в честь приезда Шелби она приготовила говядину в апельсиновом соусе. Жас подрабатывала летом официанткой в китайском ресторане, а все свободное время проводила на кухне, стараясь узнать как можно больше о кулинарии. Миссис Диас принесла рис и остановилась, чтобы поздороваться с Шелби.

– Слышала, что ты встречалась со старым дружком, но он улизнул из ресторана, – сказала она.

– Да, так и было. – Шелби бросила взгляд на Маравелль. – А что, об этом писали в «Нью-Йорк пост»?

Жасмин засмеялась, доставая тарелки и столовое серебро.

– Об этом сообщало «Эхо Вэлли-Стрим», известное также как моя матушка.

– Твой бывший дружок не знает, что потерял.

Миссис Диас сказала так, чтобы поддержать Шелби, но та была уверена: Бену точно известно, чего он лишился, из-за этого он и покинул их свидание столь поспешно.

Дориан вернулся домой после тренировки по плаванию. Он пах хлоркой. Мальчик стал таким высоким и красивым, что у Шелби перехватывает дыхание. Неужели люди растут так быстро? Он наклонился, чтобы обнять ее.

И только сейчас Шелби поняла: кого-то не хватает. До недавнего времени братья всегда были вместе.

– Где Тедди? – спросила она.

Остальные присутствующие обменялись взглядами. Вот почему Маравелль была так расстроена! Из-за Тедди. Дориан наполнил тарелку и приступил к обеду. Маравелль последовала его примеру. Никто не ответил Шелби.

– Я не вижу его уже третий раз, когда приезжаю. Он что, включен в программу защиты свидетелей?

Это была шутка, но никто не засмеялся.

– Посмотрите на Пабло, – сказала Маравелль, пытаясь сменить тему разговора. Большая собака развалилась, занимая весь маленький бассейн. – Он знает, как охлаждаться в такую жару.

– Значит ли ваше молчание, что мне не следует даже упоминать Тедди? – спросила Шелби.

– Я не хочу о нем говорить, – ответила Жасмин.

Дориан со злобой посмотрел на нее.

– Тебе не кажется, что ты должна винить себя: ведь это ты познакомила его с Маркусом?

– Но я же не виновата, что он стал таскать деньги у мамы!

– Жасмин! – попыталась одернуть дочь Маравелль.

– Мне нужно притвориться, что я не слышу этого? – спросила Шелби. – Я кто в вашем доме? Уборщица? Если это так, я забыла прихватить швабру.

– Что с вами со всеми?! – Дориан выскочил из-за стола и направился к дому, не доев бóльшую часть своей порции. – Вы просто повернулись к нему спиной и притворяетесь, будто ничего не случилось!

– Ты уверена, что хочешь все знать? – спросила Маравелль у подруги.

Шелби кивнула, и после обеда они вывели собак на прогулку.

– Нет ничего настолько ужасного, что бы ты не могла мне рассказать, – подбодрила подругу Шелби. – И ты прекрасно это знаешь.

– Он попал в дурную компанию. Я уже давно ничего о нем не слышала.

– Насколько дурную?

Это спокойный район. Маравелль переехала именно сюда, чтобы уберечь детей от скверного влияния.

– Он принимает наркотики.

– Но я тоже баловалась травкой, и все кончилось благополучно, – напомнила подруге Шелби.

– По сравнению с чем?

Они обе рассмеялись, но недолго.

– Тут дело похуже, чем употребление наркотиков, – сказала Маравелль. – Моя мама нашла под кроватью коробку из-под обуви, полную этой дряни. Тедди брал деньги из моего кошелька и украл часть сбережений Жасмин. Бóльшая часть моих драгоценностей пропала.

Шелби тоже воровала деньги из кошелька матери, когда вернулась домой из психиатрической клиники. Она обшаривала аптечку в поисках какого-нибудь рецепта, который помог бы решить ее проблемы. В тот день, когда случилась автокатастрофа, она была хорошей девочкой, а потом стала плохой. Но она всегда любила маму, даже когда крала у нее деньги. Безумно любила.

Маравелль подвезла Шелби до города, и всю дорогу та чувствовала угрызения совести. Ей жаль, что она не была хорошей дочерью и причинила маме столько страданий. Теперь Шелби искренне раскаивалась, но тогда она настолько потеряла себя, что не могла думать ни о чем, кроме своих проблем. Теперь у нее появилась привычка звонить маме в воскресенье вечером, и сейчас она сделала это, хотя было довольно поздно.

– Привет, Шелби, – сказала мама. – Жаль, что тебя здесь нет. – Сью, кажется, слегка выпила. – Я на заднем дворе, сижу на столе для пикников. На небе так много звезд. Ты думала, что их можно сосчитать, когда была маленькой девочкой.

– Папа с тобой? – Шелби не разговаривала с ним с тех пор, когда мать призналась, что он изменял ей.

Она боялась того, что может сказать.

«Как ты можешь обижать единственную женщину на свете, которая не ложится спать ночью, пока ты благополучно не вернешься домой? Кто мирится со всеми твоими настроениями и жизненными разочарованиями? Кто помнит тебя, когда ты был молодым и красивым и верил в мироустройство?»

– Он смотрит телевизор. То шоу, которое ты ненавидишь. Певческий конкурс.