Верни мне мои легионы!

Арминию было трудно его в этом винить. При виде деловитого спокойствия римлян ему становилось не по себе. Легионеры работали так, словно были уверены: никто и ничто не может помешать им завершить начатый труд. Впрочем, почему «словно»? Арминий, сам служивший во вспомогательных войсках, знал, что римляне действительно в этом уверены. Таков был один из усвоенных им уроков.

Одни легионеры рубили деревья. Другие обтесывали их. Третьи устанавливали на место, сооружая частокол. Четвертые прокладывали вокруг кольца заостренных древесных стволов защитный ров. Пятые насыпали защитный вал из выброшенной изо рва земли. А часть легионеров в полном вооружении несли караул, чтобы в случае необходимости отразить любую попытку помешать строительству лагеря.

— Как мы сможем их остановить? — пробормотал Зигимер, помрачнев еще больше. — Они похожи на муравьев или пчел, верно? Большой улей римлян…

Он печально покачал головой.

— Да, жалить они могут, спору нет, — отозвался Арминий. — Но, — продолжал он, ткнув себя пальцем в грудь, — это умеем и мы. Просто нужно устроить так, чтобы преимущество оказалось на нашей стороне. Тут мы и нанесем удар!

— Задумано неплохо, сынок. Но многое из того, что задумано неплохо, нелегко осуществить, — покачал головой Зигимер. — Ты только погляди на этих свинских псов! Сразу видно — они приготовились ко всему. Ручаюсь, если мы на них нападем, они будут только рады. Это даст им повод заставить нас пожалеть о том, что мы вообще родились на свет.

— Твоя правда, — отозвался Арминий. — Я помню одну засаду в Паннонии. Паннонцы думали, будто готовят засаду для нас, когда мы разбивали лагерь, но вышло наоборот. Минуций — военный трибун, который командовал нами, — специально выбрал место рядом с лесом, чтобы противники могли собраться в чаще, считая, что там они в безопасности. Паннонцы теснились среди деревьев, а мы, находясь на открытой местности, имели возможность совершить любой маневр, как только они появятся. Ну и задали же мы им, когда они наконец показались…

Арминий вспоминал об этом с улыбкой — ведь тогда он славно сражался, пусть даже заодно с римлянами, и остался победителем. Зато, судя по выражению лица Зигимера, тот был близок к отчаянию.

— Если они всегда так предусмотрительны и дотошны, как нам их одолеть?

— Я уже говорил — их надо заставить совершить ошибку, — ответил Арминий. — Они не боги, отец. Они — люди, со всеми людскими слабостями. И, как любые другие люди, временами допускают ошибки.

— Да, ты уже говорил, — произнес Зигимер тоном умудренного жизнью взрослого человека, урезонивающего юного несмышленыша. — Только вот не сказал, как ты предлагаешь все проделать.

— Не сказал, потому что и сам пока не знаю, — произнес Арминий, как молодой глупый отпрыск, признающийся в том, в чем не хочет признаваться. — Но такой способ обязательно должен быть.

— С чего ты взял? — безжалостно спросил Зигимер. — Тебе хочется, чтобы римляне совершили глупость, но ты потратил уйму времени, объясняя мне, насколько они умны. Умные люди потому и умны, что почти не делают глупостей.

— Почти!

Арминий ухватился за это слово, как утопающий хватается за соломинку.

— Это не значит, что они лишены недостатков. Вовсе нет! Никто не может быть все время ловок и умен.

— Никто, — согласился отец.

Но, произнося эти слова, он смотрел не на римлян, строивших укрепленный лагерь прямо в центре Германии. Нет, он в упор глядел на Арминия.

Щеки и уши молодого человека запылали.

— Мы можем их победить, — упрямо повторил Арминий. — Мы обязаны их победить. Если мы позволим им продолжать в том же духе и дальше, они превратят нас в рабов.

Он выдвинул подбородок, бросая вызов Зигимеру, римлянам, всему и вся, что посмеет противостоять его воле.

— Ну, давай! — обратился он к отцу. — Скажи мне, что я не прав.

Зигимер вздохнул, на сей раз глядя на римских воинов, которые рубили, пилили, копали, возводили. Потом снова вздохнул. На лице его отражалось много противоречивых чувств, но радости среди этих чувств не было.

— Если мы попытаемся выступить против них и потерпим неудачу, Германия никогда не скинет цепи рабства, — наконец сказал он.

— Это правда. Но если мы не выступим, она обязательно будет их носить, — возразил Арминий. — Единственная возможность избавить ее от цепей — это подняться и победить. Тогда наша земля будет свободна! Свободна навсегда!

Зигимер снова уставился на римлян и на сей раз не сказал ни слова.