Вернёмся домой

– Желательно... – Глеб взялся за свои штаны. – Вернее, обязательно. И нечего ломаться – мальчики и девочки здесь большие, в свое время изучали анатомию как в теории, так и на практике, а потому нас вряд ли что-то удивит при взгляде друг на друга. Конечно, в данный момент ходить голышом – это, скажем так, несколько не комильфо, но в столь узкой щели можно зацепиться одеждой за какой-нибудь камень, торчащий в стене, и вот тогда точно застрянем.

– А как же наши дорожные мешки? Они в этой расщелине точно за что-нибудь зацепятся! Что, предлагаешь мешки бросить?

– Еще чего!.. – покосился на меня Глеб. – Я, когда эту расщелину рассматривал с помощью фонарика, обратил внимание на то, что сверху она куда шире, чем внизу, да и стены там почти ровные. Так что складываем одежду в дорожные мешки, и протискиваемся в расщелину, держа свой бесценный мешок в поднятых руках...

– Но это же очень неудобно! Да и пробираться сквозь эту щель, не помогая себе руками, будет совсем непросто!

– А кому сейчас легко?.. – философски поинтересовался Глеб.

Мне очень хотелось сказать в ответ что-то резкое, но я сдержалась. Вообще-то он прав, так что с нашей стороны более возражений не последовало. Ничего, тут не холодно, так что не замерзнем, а если очень повезет, то и это рискованное дело не закончится полным крахом.

Самое удивительное в том, что нам все же удалось каким-то невероятным образом не только протиснуться в эту узкую каменную щель, но и, едва не извиваясь всем телом, пробраться сквозь нее, а это было непросто – каменная расщелина тянулась в горных породах вглубь на добрых пару метров. Да еще и дорожный мешок пришлось нести на поднятых руках, и за это время мои руки настолько затекли, что я их почти не ощущала. Несколько раз меня даже охватывала паника – а вдруг застряну, не смогу выбраться, дорожный мешок в руках не удержу?!, и когда же эта трещина, наконец, закончится?!, но обошлось. Правда, новых царапин и неглубоких ранок я получила столько, что и не сосчитать, но на такие мелочи можно не обращать внимания. Впрочем, Глебу и Кириллу пришлось куда сложнее меня – все же наши габариты несколько отличаются, но и парни сумели, хоть и с трудом, преодолеть каменную щель.

Когда, хорошенько исцарапав кожу о камни, мы выбрались из расщелины, то оказались в небольшой пещере, и, что удивительно, здесь не было той непроглядной темноты, которая царила там, откуда мы только что ушли! Не сказать, что здесь было уж очень светло – скорее, сейчас вокруг нас был слабый свет, куда больше смахивающий на сумерки.

– Ничего себе!.. – оглянулся Глеб. – Это еще что за освещение?.. Ладно, удивляться будем позже, а сейчас давайте оденемся, чтоб предстать перед здешними хозяевами в более или менее приличном виде.

Мог бы и не говорить – я и без его указаний уже одевалась, не ходить же перед молодыми людьми в чем мать родила! Вернее, перед Глебом, все одно Кирилл ничего не видит. Что касается Глеба, то он уже успел сказать мне что-то вроде того, что фигура у меня на уровне – дескать, как говорится, есть на что с удовольствием посмотреть. Что же касается самого Глеба, то при одном взгляде на него было понятно, что еще совсем недавно этот человек немало времени уделял поддержанию прекрасной физической формы. Прямо атлет, хоть снимай для рекламы здорового образа жизни! Глянь со стороны – добрый молодец из русских народных сказок, и не подумаешь, что в его голове гнездится страшная болезнь, которая вскоре может унести жизнь этого самого молодца...

Заодно помогла одеться Кириллу – он, как это с ним частенько случается, слишком туго затянул узел на горловине дорожного мешка, и теперь тот узел ему никак не поддавался, так что мне пришлось и развязывать узел, а заодно помогать молодому человеку одеваться. Если к внешности Кирилла я уже привыкла, то увидев его плечи, грудь и живот, я вновь растерялась, как тогда, при нашей первой встрече, что неудивительно – тело было покрыто кошмарными рубцами, на которые просто жутко смотреть. Теперь понимаю, почему Кирилл носил одежду, которая полностью закрывала даже его шею. Непонятно, как он умудрился выжить при таких ожогах кислотой?! А еще у Кирилла, без сомнений, должны болеть все эти шрамы, но он не показывает, насколько ему плохо... И как это я раньше не понимала?!

– Что, страшно?.. – поинтересовался Кирилл. Ох, я же совсем забыла о том, что он хорошо понимает эмоции тех, кто находится рядом с ним.

– Если честно, то на твои шрамы смотреть по-настоящему больно... – вырвалось у меня. – И я тебе искренне сочувствую – увы, но больше тут сказать нечего...

– Да уж, парень, не повезло тебе... – подал голос и Глеб. – Я и раньше видел обожженных людей, но таких глубоких рубцов, как у тебя, узреть не довелось...