Вернёмся домой

– Все просто... – горько усмехнулся Кирилл. – Проблема в том, что в моем случае никакие операции сразу делать было нельзя – химический ожог считается самым тяжелым, так как в этом случае не только поражена поверхность, как при термическом ожоге, но еще и разрушаются ткани. Вначале гибнут кожные покровы, затем идет удар на мышцы, а потом разъедание переходит и на костную ткань... Именно потому врачам требовалось дождаться, пока кислота не перестанет разъедать мое грешное дело, а это произошло не так скоро, как мне бы того хотелось. До сих пор не понимаю, как врачи умудрились вытащить меня с того света. Иногда мне даже кажется – хорошо, что у меня нет глаз, а не то от взгляда на себя нынешнего сам бы в петлю полез.

– Могу представить себе твое состояние в то время... – произнес Глеб. – Боль, отчаяние, депрессия... Наверняка жить не хотелось, так? Сам что-то подобное пережил.

– Понимаю... – негромко произнес Кирилл.

-Ты меня, конечно, извини... – продолжал Глеб. – Может, я лезу не в свое дело, но твоя бывшая жена – полная идиотка, если не сказать хуже! Конечно, я ранее имел дело с безмозглыми особами, но твоя бывшая супруга выделяется даже на их фоне! То, что у нее напрочь отсутствуют моральные устои – это, разумеется, скверно, и вряд ли обещает удачу в семейной жизни, но чтоб додуматься до такой дикости, какую она совершила – для этого в голове надо иметь всего одну извилину, и то прямую. Строить из себя невинную жертву девица, похоже, научилась – на это у нее ума хватило, а вот думать, судя по всему, в ее голове было нечем.

– Хоть верьте, хоть нет, но я о ней даже вспоминать не хочу... – устало произнес Кирилл. – Не было этого человека в моей жизни, не было – и точка!

– Кирилл, ты говорил, что и на нее попали капли кислоты?.. – спросила я. – Она сильно пострадала?

– Как мне сказал следователь, ее тоже отправили в больницу – с этой кислотой шутки плохи, а она, видимо, и не думала о том, что и сама может попасть, как говорится, под раздачу. В итоге ей тоже досталось, пусть и не так крепко, как мне, а потому моей бывшей жене вряд ли стоит завидовать.

– Даже если человек не знаком с правилами по работе с опасными и ядовитыми веществами, то их ему должен подсказать хотя бы инстинкт самосохранения... – отрезал Глеб. – А уж додуматься до столь дикого способа вернуться к прежней обеспеченной жизни может лишь потенциальный кандидат на Дарвиновскую премию.

– Грубо, но довольно точно... – уронил Кирилл.

– И вообще, любого из нас троих можно понять... – продолжил Глеб. – Как и психологическое состояние каждого. Все мы оказались здесь оттого, что иного выхода не было, нравится нам это, или нет, и стараемся сделать все, чтоб вернут себе прежнее здоровье. Не помню, кто сказал следующее: когда тебе в голову прилетает кусок дерьма, то хочется сказать – е... твою м... ть, а не «как прекрасен этот мир»... Вы что ржете? Что я такое сказал? Да смейтесь тише вы, олухи, а не то от вашего лошадиного ржания скоро свод рухнет!

Однако нас с Кириллом было не остановить – мы, и верно, хохотали, не в силах остановиться. Даже не вспомню, когда в последний раз на меня накатывало такое безудержное веселье. Наверное, этот смех – реакция организма на все то, что произошло с нами за последнее время, а потому в какой-то мере нас можно понять. Даже Глеб, который вначале недовольно смотрел на нас, заулыбался и махнул рукой – что, мол, с вами, ненормальными, поделаешь!..

– Возможно, я был несколько грубоват... – начал, было, Глеб, но я лишь махнула рукой, и с трудом произнесла:

– Ты все сказал правильно, в этом случае мой внутренний филолог даже не возражает... – после чего вновь согнулась в приступе смеха.

Не знаю, сколько бы продолжалось наше веселье, но подле Глеба снова появилась летучая мышь, так что поневоле пришлось стать серьезными. Мышь полетела вперед, и мы, прихватив свои дорожные мешки, направились за ней. Постепенно вокруг становилось все светлее, и самое невероятное в том, что свет шел как ото мха, покрывающего тут все стены, и от больших грибов, внешне очень напоминающих наши земные поганки. Правда, свет, идущий ото мха, чем-то напоминал освещение, которое давали старые неоновые лампы, зато грибы переливались самыми разными цветами, причем достаточно яркими. Глянь со стороны – вокруг просто праздничное освещение, смотреть на которое любо-дорого! Интересно, кто здесь обитает? Конечно, тут все очень красиво, но мне кажется, что от такой излишней яркости через какое-то время просто-напросто устанешь.