Вернёмся домой

– Доносятся какое-то непонятные голоса из тумана, но ничего не видно... – подосадовал Глеб. – Терпеть не могу туман, в нем многое упустить можно. Нет ничего хуже ощущения, что в непростой ситуации ты ничего сделать не можешь. Да и по запаху понятно, что где-то неподалеку отсюда начинаются топи и еще неизвестно, кто там обитает. Хотя ничуть не расстроюсь, если ничего не узнаю о фауне здешних мест. Не любитель биологии с зоологией, знаешь ли...

– Понятно... – я потрясла головой, прогоняя остатки сна. – Буду следить, и если замечу что-то странное или подозрительное, сразу же разбужу вас обоих.

– Ну это само собой... Признаюсь честно – я тебя разбудил для другого... – продолжал Глеб, понижая голос почти до шепота. – Поговорить надо.

– О чем?

– О личном.

– А что, другого времени для разговоров не нашлось?.. – не поняла я. – Да и место здесь неподходящее.

– Да как-то все не с руки было, а сейчас, слушая, как Кирилл опять стонет и кричит... Сейчас он, кажется, успокоился, хотя не знаю, надолго ли... Скажи, только откровенно – как ты к нему относишься? Хоть какую-то симпатию к этому парню испытываешь?

– Ты о чем?.. – от такого вопроса я даже растерялась, никак не ожидала услышать ничего подобного.

– Все о том же... – хмыкнул Глеб. – Разве не ясно?

– Не понимаю, почему ты сейчас затеял этот разговор? Да еще и посреди ночи!

– А когда еще говорить?.. – даже удивился Глеб. – Мы все время вместе, если и отходим друг от друга, то на пару минут, не больше.

– Ты что, разбудил меня только для того, чтоб спросить, как я отношусь к Кириллу? Ну, знаешь ли, у меня нет слов!..

– Не шуми... – одернул меня Глеб. – Я задал вопрос и неужели так трудно на него ответить?

– Нормально я к нему отношусь. Это все?

– Согласен, мой вопрос был поставлен несколько неверно... – почесал в затылке Глеб. – Вернее, он был неправильно сформулирован. Спрошу прямо: Кирилл тебе нравится?

– Странный у нас с тобой разговор ночной порой... – я была озадачена.

– Не надо делать вид, что ты не поняла, о чем я тебя спрашиваю... – продолжил Глеб. – Женщины такие вопросы понимают куда лучше нас, грешных. Хорошо, опущу все ненужные вступления, да и время постараюсь сэкономить.

– Да уж, будь любезен.

– Дело вот в чем: Кирилл хороший парень, симпатичный, с нормальным характером, далеко не дурак, а то, что у него с женой все получилось настолько скверно... Так он не первый и не последний, кому не везет в личной жизни, так что тебе не помешало бы обратить на него куда более пристальное внимание.

– Глеб... – я потерла лоб ладонью. – Глеб, или я еще не окончательно проснулась, или что-то не понимаю...

– Говорю же – не шуми!.. – шикнул на меня Глеб.

– Да я и так почти шепчу!

– Шепчет она, как же... Ладно, пойдем длинным путем, раз ты не хочешь понимать очевидное... – вздохнул молодой человек. – Мы с Кириллом недавно говорили о тебе, и он признался, что ты ему нравишься, но... Он уже поведал о том, что в его жизни кое-что сложилось крайне досадно. Согласен: кое в чем парень и сам виноват, влюбился не в ту женщину, но кто из нас без греха? Да и от ошибок никто не застрахован...

– Тут я не спорю.

– Вот и хорошо. Однажды Кирилл уже очень сильно обжегся во всех смыслах этого слова, да и после, в больнице, слышал о том, как о нем, вернее, о его внешности после полученного ожога, отзывались медсестры. На мой взгляд, у парня в подкорке отложилось нечто вроде того, что теперь он никому из женщин не нужен, и даже более того – вызывает у них самое настоящее отвращение и после случившегося бедняга никому из милых дам не интересен от слова «совсем». Потому-то у него и была такая неприязнь к окружающим (можно даже назвать это отторжением), и особенно к представительницам прекрасного пола. Да ты и сама видела, насколько он был изуродован. Я, конечно, ранее в жизни уже много чего успел насмотреться, но тут случай особый. Что уж говорить о нас, если даже мать Кирилла, когда увидела сына, попала в больницу с инфарктом! К счастью, до самого плохого у женщины не дошло... Как я понял, после случившегося депрессия на парня навалилась такая, что хоть всех святых выноси, потому как с его душевной травмой не каждый психолог в состоянии помочь... Помнишь, как он вначале на тебя реагировал? Позже Кирилл мне признался: был уверен, что ты испытываешь к нему настоящее омерзение, которое с трудом терпишь...

Еще бы не помнить! Неприязнь с его стороны была такая, что я ее едва ли не физически ощущала. Помнится, первое время, когда он укладывал свою руку мне на плечо, то делал это через силу, словно боялся, что я брезгливо скину его ладонь со своего плеча, да и разговаривать со мной не хотел. Так, общался сквозь зубы... Потом, правда, все понемногу утряслось...

– Конечно, сейчас с Кириллом все в порядке... – продолжал мой собеседник.

– Переходи к сути... – оборвала я Глеба. – Что-то у тебя вступление уж очень долгое.