Верните белых лебедей

— Прошу прощения, я без стука, потому что стучать, в моём понимании, нехорошо. А вопрос вот какой: что за чеченец имеет в вашем банке счёт, откуда получает деньги и куда их перегоняет?

Он тяжело опёрся на стол, тот жалобно скрипнул. Управляющий смутился, но тут же сообразил:

— Родион Петрович, вы же знаете, что такую информацию мы просто так не даём.

— Хорошо. Сколько стоит? — спросил он.

— Что? — не понял банкир.

— Информация, — уточнил гость.

— Вы меня неправильно поняли… — промямлил банкир.

— Я тебя сразу понял. Все документы на стол, иначе я милицию вызову.

Управляющий сник:

— И милиция, и прокурор в курсе, — прошептал он, будто кто-то ещё мог его услышать.

— Опа! — ударил в ладоши Родион. Он чувствовал, как загудела кровь в голове, как напряглись мышцы. — Хорошо-то как! Все бумаги по поступлениям и отправлениям на стол! — и на салфетку, чтобы не царапать лак столешницы, положил пистолет, прикрыв его бумажной папкой.

Со дня открытия счёта ЗАО «Казбек» на нём побывали десятки миллионов рублей, отобранных у крестьян. Все отправления были на счёт фирмы в Ростове.

— Слушай меня, банкир, — Родион закончил знакомство с бумагами. — Отдай документы девочкам, пусть быстро сделают копии. И о нашей встрече забудь. Если я почувствую, что чеченцы забеспокоились, ты умрёшь первым от сердечной недостаточности. И не вздумай предупредить твои правоохранительные органы. Верь только мне, я человек серьёзный.

Банкира трясло:

— Я понимаю. И всё сделаю. Они меня убьют.

Бывалый привычно поправил:

— Они тебя зарежут. Если бы я не был в этом уверен, ты бы уже сейчас умер от разрыва сердца.

Через полчаса Родион уходил из банка с копиями необходимых документов. Ещё через два часа приехали Шура, Володя и Лёха. Решили, что чеченца надо взять тихо, не пугая семью. Пришли вечером, когда стемнело, знали, что он уехал ещё в обед и должен вернуться, потому что гараж не закрыт на замки. Когда подкатила машина и хозяин вышел открывать ворота гаража, Шура мягко его опустил на землю, а Родион глянул в машину, нет ли кого. Открыли ворота, загнали автомобиль, загрузили связанного пленника в багажник и тихонько уехали. В полевом вагончике при свете фонариков выяснили главное: такие руководители ЗАО и ООО сидят в каждом районе, даже по несколько человек.

— Вы напрасно лезете в это дело, тут всё схвачено, сама Москва знает, — зло прохрипел Хамид.

Володя не вытерпел:

— Ты ошибаешься, дорогой, не Москва знает, а несколько московских подонков, купленных вами. Я включил диктофон, называй фамилии и адреса.

— Русская свинья, лучше застрели меня, я всё равно ничего не скажу.

Володя огорчился:

— Напрасно ты так. Застрелить тебя — это подарок. Я тебя буду резать на куски, как вы делали с нашими ребятами там, у себя.

Бывалый сказал:

— Мы должны получить от него информацию. Сам он ничего не стоит. А что потом?

— Родион Петрович, самых жестоких уберём, другим предложим вернуться домой. Свяжемся с ребятами из соседних областей, у них тоже полно гостей, пусть разбираются.

— А власти?

— Мы в своём крае власть.

Коломынцев знал, что ЗАО «Искра» готовят к банкротству, ездил туда сам со специалистами, изучили обстановку, решили соглашаться на банкротство, но найти возможность перехватить недвижимость и часть скота, хотя бы коров. Продажей техники и мясного скота можно было покрыть долги, и тогда нужен надёжный инвестор, найти которого, как рассуждал директор департамента, будет несложно: хозяйство, что называется, «на ходу», технику за зиму можно приобрести, конечно, придётся вложить и бюджетные средства. В общем, Коломынцев был спокоен, и когда ему сообщили, что в Клейбуково чуть ли не восстание, он сразу позвонил главе района Костенко:

— Сергей Григорьевич, что у тебя в Клейбуково? Что за разговоры о восстании, и почему ты до сих пор молчишь?

Глава долго пыхтел в трубку, Коломынцев хотел даже его поторопить, наконец заговорил:

— Там беда, Иван Михайлович, завелись провокаторы, сначала не пустили к документам конкурсного управляющего, потом избили его и вызвали скорую, чтобы увезти. Мне сообщили, я приехал один, с водителем, меня сразу выволокли из машины и привели в клуб. Полный зал народа. Просят, чтобы я объяснил, в чём дело. Я сказал как есть: хозяйство банкрот, пойдёт с молотка.

— Ты что несёшь? С какого молотка? — заорал в трубку Коломынцев. — Мы же договорились, что и как сделать, и налоговая была, и ты был. Кто назначен конкурсным?

Костенко опять долго пыхтел, директор не выдержал:

— Что ты тужишься, как на горшке? Говори толком!

— Иван Михайлович, меня крепко помяли, всё болит.

— Кто помял? — не понял Коломынцев.

— Толпа, провокаторы.

— Кто конкурсный? Что ты тянешь?

— Да вы его знаете. Густомесов.

Коломынцев переспросил:

— Это тот самый, который подвёл под банкротство агрофирму «Луч»?

— Да, это он.