Верность

До солдат дошли вести о революции 1905 года, о Кровавом воскресенье в Петербурге, о баррикадах Красной Пресни в Москве. Большевистская пропаганда проникала за крепостные стены, в казармы. Среди солдат гарнизона началось брожение. Участились стычки солдат-фронтовиков с полицией и карателями— верными царизму частями, которые посылали на усмирение рабочих. Вспыхнули вооруженные восстания. Царским сатрапам удалось подавить их. Но не на шутку напуганный начальник Владивостокского укрепленного района генерал Мищенко, опасаясь новых революционных вспышек, поспешил отправить подальше ненадежные, готовые к бунту воинские части. Так Восточно-Сибирский саперный батальон оказался в Никольске-Уссурийском — городе по тому времени глубоко провинциальном, как будто спокойном.

Но и в нем бурлит политическая жизнь, действуют разные партии. Недавно созданный Союз крестьян Южно-Уссурийского края решает на своем первом съезде добиваться демократических порядков, созыва Учредительного собрания. Рабочие железнодорожных мастерских готовятся к стачке. Неспокойно и в саперном батальоне. Слух о предстоящем дележе помещичьих земель особенно возбуждает солдат. До них доходит и большевистское предупреждение: командование батальона намерено направить вас на подавление стачки железнодорожников и усмирение крестьян Григорьевской волости. Не стреляйте в своих братьев! Не позорьте себя!

В батальоне поднимается волна солдатского возмущения. Солдаты требуют: скорее домой! Командование батальона заявляет, что не может отправить их по домам: на железных дорогах Сибири и Забайкалья «пробки».

Волнения перерастают в шумные протесты. Громче всего звучат они в роте Карбышева. Ему приказано: усмирите бунтовщиков. А он встает на сторону солдат. Карбышев разъясняет им:

— Не «пробки» мешают вашему возвращению домой, а боязнь, что вы присоединитесь к восставшим!

Нашелся провокатор, донес начальству. Оно взъярилось: предать отступника военному суду. Ни один солдат не подтвердил доноса. Тогда командование передало «дело» в офицерский «суд чести».

В автобиографии Дмитрий Михайлович предельно кратко рассказал об этих событиях и об их финале: «В 1906 году я ушел с военной службы в запас. Причина— нежелание служить в царской армии. Поводом послужило предъявленное мне обвинение в агитации среди солдат, за что я привлекался к суду «общества офицеров».

Так завершился этот период в жизни Карбышева, по-видимому, очень важный для дальнейшего формирования его взглядов на жизнь, на судьбы России. Для того чтобы яснее понять, как шел этот процесс, хотелось бы знать, с кем общался Дмитрий Михайлович в эти годы, кто стал его другом, единомышленником. К сожалению, у нас почти нет сведений об этом. Правда, известны имена двух его сослуживцев по армии в период русско-японской войны, с которыми он сошелся ближе, чем с другими.

В упомянутой карбышевской синей тетради, заменявшей ему записную книжку, имеется адрес и номера служебного и домашнего телефонов Николая Николаевича Петина. Полковник царской армии был старше Дмитрия Михайловича на четыре года. Однако оба — воспитанники Николаевского инженерного училища. Петин получил диплом первого разряда на год раньше Дмитрия Михайловича. Раньше стал командиром саперной роты и опередил Карбышева с поступлением в Военно-инженерную академию.

Проучившись в ней всего шесть месяцев, Петин ушел добровольцем на русско-японскую войну.

В это время они и встретились. Оба не робкого десятка, сходные по характеру, глубоко знающие фортификацию, умело применяющие ее в боевой обстановке.

После войны Николай Николаевич Петин, герой Порт-Артура, награжденный орденом Святой Анны, вернулся в академию. Заканчивая ее, он представил дипломную работу о роли инженерных войск в операциях у Ляояна и под Мукденом. То есть анализировал опыт как раз тех операций, в инженерной подготовке которых участвовал и Восточно-Сибирский саперный батальон, где особо отличилась рота Карбышева.

Петин мог подогреть интерес Дмитрия Михайловича к науке, одобрить его стремление получить высшее образование, к чему и сам тянулся. Задолго до ухода в запас Дмитрий Михайлович выписал необходимые учебники, начал серьезно готовиться в академию. С кем же, как не с Петиным, уже державшим испытания и пробывшим полгода в стенах академии, советоваться?

Карбышев сохранил дружеские отношения с Петиным на долгие годы. Забежим опять вперед. Расскажем об этой дружбе.

В первую мировую войну Петин — в свите генерала А. А. Брусилова, чьи армии после длительной осады взяли австрийскую крепость Перемышль, совершили знаменитый прорыв, названный Брусиловским. И в осаде, и в прорыве участвовал Карбышев; он проявил в обеих операциях особую находчивость и отвагу.

Третья встреча Николая Николаевича с Дмитрием Михайловичем произошла уже после Октябрьской революции на Южном фронте, которым командовал Фрунзе, а Петин был у него начальником штаба.