Верность

После Андреа других мужчин у нее не было – не то чтобы ее никто не привлекал, просто она довольствовалась легким флиртом. Маргерита без тени сожаления отворачивалась от соблазнов, будто ей претила былая порывистость и не хотелось размениваться по мелочам. Да и желание стать матерью, которое она ощущала всем нутром, служило хорошей защитой от искушений. Появление на свет Лоренцо не обернулось для нее ни усмирением, ни рубежом. Это случилось, оставив в ней ощущение пресыщения, и точка. Между прочим, она была сыта по горло и недоразумением, но вот что происходило сейчас?

– Бабушка еще болеет?

– Уже нет, Лоре. Завтра она будет дома. Уже завтра!

Ребенок посмотрел на Маргериту.

Та ему улыбнулась:

– Расскажи-ка, что вы сегодня делали в садике?

– Мы делали деревянный скворечник с Робертой Калькатеррой. Для малиновок.

– Роберта Калькатерра – это та девочка с кудряшками?

Лоренцо кивнул.

– А она симпатичная.

Лоренцо покачал головой.

– Что? Не симпатичная?

Мальчик сделал знак, что нет.

– Так зачем тогда вы играете вместе?

Ребенок слез с дивана и присел на ковер.

– Она говорит, мы созданы друг для друга.

– А это правда?

– Да.

– Мышонок, а ты знаешь, что такое «созданы друг для друга»?

– Ну… Друзья?

Маргерита и Карло переглянулись.

– Лоре, иди на диван, а то замерзнешь.

– Мне не холодно.

– Слушайся маму, не сиди на полу.

Лоренцо послушно встал и пристроился между ними.

Маргерита подвинулась, чтобы ему было удобно.

– Ну и как скворечник для малиновок? Получился?

– Все делала Роберта, а я только смотрел.

– Ах ты хитрюга! Молчишь себе и молчишь, а сам хитрый, как лисенок!

– Роберта Калькатерра дружит со мной, даже если я молчу.

Они укрыли его пледом.

– Конечно, солнышко, она с тобой дружит, даже если ты молчишь.

– Это правда? Бабушка завтра будет дома?

Маргерита наблюдала, как ее мать везли к машине «Скорой помощи». По пути от больницы «Фатебенефрателли» на виа делле Леге она держала мамину руку в своей и в какой-то момент поняла, что нетерпение ей внушила именно эта синьора на носилках, словно наказ: не будь такой, как я. Маргерита коснулась маминых волос:

– Ты как?

– Прихожу в себя, моя девочка.

По прибытии, когда Анну поднимали в квартиру, Маргерита вдруг ощутила в себе такую силу, что, повесив сумку на плечо, взялась сбоку за носилки, чтобы Анне было максимально удобно. Карло ждал их наверху около распахнутых настежь дверей.

– В гостиную, пожалуйста, – попросила Анна.

– Мам!

– Не запирайте меня в четырех стенах, как отца.

– В гостиную, – проговорил Карло.

Оставив Анну между столом и диваном, они перенесли противопролежневую кровать из спальни в гостиную. Когда Анну подняли с носилок, она зажмурилась, отлично понимая, что ее ждет: уход за ней принесет всем сплошные неудобства. Когда они только поженились, муж признался, что с радостью будет ухаживать за ней в старости. Впрочем, такая возможность выпала ему только раз, когда ее свалил грипп, и тут его прыти поубавилось: отодвинуть стул в ресторане – это не то, что принести суп в постель. Поскорее бы ей нашли сиделку, все равно кого: итальянку, украинку, русскую, да хоть индианку! Только бы та не мелькала у нее перед глазами, и Маргерита могла бы вернуться домой. Ей сообщили, что сиделку ищут. Повернувшись к книжному шкафу, Анна ощупала взглядом корешки «Текса Виллера» и уткнулась щекой в подушку – в таком положении из глаз не текли слезы.