Вернуть Боярство 15

— Павел Александрович, вообще-то мне триста лет, — усмехнулся я в ответ. — Я втрое старше вас, так что из нас двоих «молодой человек» — это скорее вы. И да, учитывая, что я работал на скорую руку, нас вполне могут прослушать… Кто-нибудь уровня Мага Заклятий, специализирующийся на шпионаже и диверсиях. И если такой тут крутится, то ничего поделать с этим обстоятельством я не могу. Давайте уже к делу, Ваше Высокопревосходительство.

Проекция была высшего качества — передо мной словно живой человек стоял, а не иллюзия. И благодаря такому качеству предмета я мог ясно видеть, как слегка нахмурились брови моего будущего тестя.

— В прошлые наши встречи ты был куда почтительнее, Аристарх. И мне, признаться, больше по душе ваш прежний стиль поведения и речи.

— Прошлые наши встречи мы были не равны, и я это осознавал и выказывал положенное почтение тому, кто выше меня по всем пунктам. Но сейчас я — Глава без пяти минут Великого Рода, чародей восьмого ранга и под моими знаменами целое войско — в котором тысячи солдат с открывшимся магическим даром, и сотни магов с огромным опытом. У меня одних Мастеров уже сотни три, да Младших Магистров штук шестьдесят… В общем, я могу долго с вами, простите за слог, стручками мериться, но не имею никакого на то желания. Я был почтителен и вел себя соответственно своему статусу и положению, и сейчас я делаю тоже самое. Примите эти изменения — нам предстоит ещё очень многое пройти плечом к плечу.

Некоторое время царила тишина. Павел Александрович, поджав губы, глядел мне в глаза, рассчитывая… Да черт его знает, на что этот мальчик вообще рассчитывает. Не хочу хвастать, но я ещё в прошлой жизни наобщался вдосталь и с цесаревичами, и с первыми министрами и государственниками, и с Императорами — и пронять меня суровым взором… Ну глупость, не? Впрочем, если ему так хочется, то поиграем в гляделки. Молчание продлилось недолго, и уже через несколько минут он вновь заговорил:

— Что ж, теперь я действительно вижу, что ты сильно изменился с нашей встречи, Аристарх… Или лучше звать тебя иными именем? Представишься?

— Я Аристарх. Прошлое, Ваше Высокопревосходительство, осталось в прошлом. Хочу прояснить еще один момент — несмотря на всё, что было мной сказано, я помню, скольким вам обязан. И помню, что я именно ваш вассал, а не Императора. И сейчас я не пытаюсь вам показать, что теперь вы мне не указ — я просто хочу, что бы вы пересмотрели своё отношение ко мне и мою роль во всех раскладах в соответствии с моими нынешними возможностями. Нынче я в одном ряду со всеми Великими Родами, что на вашей стороне. Да, пусть я пока что уступаю им количеством войск, богатством и количеством войск… Но кому как не вам знать, сколь быстро прогрессирую я и те, кто идет под моими знаменами? Разве кто-то ещё год назад, когда я только начал обосновываться на выделенных мне землях, мог представить, что на них будет столько проживающих людей и столько войск? Уверен, ваши шпионы уже доложили вам, что у меня здесь и как, так что судите сами.

На этот раз Павел Александрович молчал ещё дольше, но это было уже иное молчание. Молчание оценивающее и взвешивающее. И когда он разомкнул уста вновь, я понял, что поставил на правильного и адекватного человека.

— Ты прав, Аристарх Николаевич, — заговорил он уже спокойно. — Я действительно неправильно подошел к этому разговору… Подводит меня привычка, что никто не может с такой скоростью развиваться — как сам, так и свой Род. Ты действительно доказал всем, что ты не пешка, а тот, с кого необходимо учитывать в любых раскладах. И это меня, признаться, радует — признаюсь честно, я опасался, что с ростом силы ты возгордишься и начнешь забывать старых друзей. Прошу меня простить за столь грубую ошибку, Глава Николаевы-Шуйских, — немного склонил голову он.

— Вам не за что просить прощения, Ваше Высокопревосходительство, — отвесил я неглубокий церемониальный поклон. — Рад, что мы достигли взаимопонимания. И прошу простить, что так и не прибыл к вам — думаю, вы уже в курсе, что на моих землях недавно произошел один… неприятный инцидент.

— Как мне сказали, дело дошло до того, что тебе пришлось лично сразиться с нападавшими, и в итоге врагу даже удалось отступить… А уж враг, способный дать бой Сибирскому Мяснику и отступить живым — это серьезно.

— Сибирский Мясник? — поднял я брови. — Что за нелепое прозвище? Его что, двенадцатилетний ребенок выдумывал? И почему Мясник? Ладно ещё Сибирский, с этим понятно, но почему Мясник-то? Я ж в основном с нежитью и демонами бился.