Вернуть или вернуться?

О купцах Ситниковых мне ещё в самом начале попадания Серёга рассказывал. Нашёл в Интернете информацию. Только я подтвердить или опровергнуть родство не мог. Иван Григорьевич к тому моменту уже помер, а в Коленькиной памяти подобных сведений не было. Фёдору в ответ я промычал нечто неопределённое о том, что с роднёй мало общаюсь.

Наш разговор прервали появившиеся женщины. Супруга и дочь Фёдора сообщили, что обедать уже накрыто. Собственно, к самому Фёдору я претензий не имел. Понимал, что дураков везде хватает. Но и спускать просто так было нельзя. Обедали часа полтора, то и дело возвращаясь к событиям на рынке. Сразу после обеда я засобирался домой. Ночевать в Пашковской не хотел. Тут Васька мне сообщил, что Зверь уже взял со станичников свою контрибуцию. Потрепал трёх псов, а двух сучек осчастливил вниманием другого рода.

– Фёдор, щенка потом одного на хутор возьму, – предупредил я и велел Демиду править домой.

Заряну за моральную поддержку я не только перчатки, но и пару арбузов презентовал. Он потом историю растрезвонил по своим каналам, и казаки очень заинтересовались не самой историей, а невиданными по размерам кавунами. Отдал городовым два арбуза, ещё семена дыни, кабачков и полмешка пшеницы, с прицелом, что те передадут своей родне по станицам.

Через день прибежал Аносов с такой же просьбой. Правда, не подарить, а продать арбузы. А у меня всего-то их четыре осталось!

Отдал один, предполагая, что кто-то из купцов ещё явится. Ждал Казимирова или Лукашина. Каково же было моё удивление, когда пришёл посыльный от купца Саркисяна с просьбой встретиться. И поводом были всё те же арбузы.

– Николай Иванович, мне бы семечек вполне хватило, – уговаривал купец, когда я сказал, что больше нет арбузов.

Семечек я ему отсыпал и денег брать не стал. У меня был к нему другой вопрос. Саркисян как-то проговорился, что по делам бывает в Ташкенте. Я хотел передать с ним за небольшую плату посылку. Доставить её требовалось полковнику Волынскому или Искандеру. В посылке – несколько моих журналов и пакет с семенами, где главной ценностью был особый сорт хлопка.

Мои парни купили хлопок случайно, а после не знали, кому пристроить. Не тот у нас климат на Кубани. Доверить новый сорт я мог только одному человеку. Неординарная личность со странной судьбой – великий князь Николай Константинович Романов проживал сейчас в Ташкенте. Двоюродный брат Александра III последние пятнадцать лет пребывал в ссылке и жил под именем Волынского или, возможно, Искандера. Первые семь лет ссылки Николай Константинович то и дело переезжал с одного места на другое. Нигде ему не разрешали купить дом и обзавестись связями. И только в Ташкенте опальному князю дали «вид на жительство».

История двоюродного брата императора была скандальной. Влюбился он в американскую танцовщицу. Тратил на неё деньги, а когда не стало хватать, заложил бриллианты. Всё бы ничего, но он эти бриллианты выколупал из оклада иконы. Долго не сознавался в поступке, даже когда его прижали фактами. Сыщики отыскали и сами бриллианты, и помощника, сдавшего камни в ломбард. А Николай Константинович стоял на своём – не виновен.

Меня прошлые поступки князя с морально-этической стороны не волновали. Пользуясь сведениями из будущего, я знал, что и как Николай Константинович сумеет сделать в ссылке. Он займётся серьёзной научно-исследовательской работой, будет иметь тесные контакты с Русским географическим обществом. За свои деньги проведёт такие работы по мелиорации, которые не сравнить с нашими потугами на хуторе! Заселит ранее пустынные земли казаками-переселенцами (выдаст им ссуды на обустройство).

В Ташкенте Николай Константинович построит оперный театр, магазины. У него будет своё мыловаренное производство, ткацкие фабрики, фотографические ларьки и даже квасные будки! Он же первым построит хлопкоочистительный завод.

Все его начинания приносили прибыли по полтора миллиона рублей в год! Я не мог не восхищаться такой необычной личностью. Чего стоит его идея с базаром, который он организовал возле железной дороги. Любой, кто хотел что-то продать, должен был купить квитанцию с текстом: «Базар великого князя в Голодной степи».

Странностей у князя, конечно, хватало. Он, пользуясь тем, что его объявили в императорской семье сумасшедшим, мог позволить себе чудить, менять жён, любовниц и любовников. Мне на это было наплевать. А вот прогрессорство в виде выращивания нового сорта хлопка вполне интересно.

Саркисян, получив от меня семена, посылку и деньги, был собой доволен. Надо думать, найдёт повод попросить ещё что-нибудь. Теперь я ему немного обязан за услугу, пусть и оплаченную.

Перед выпуском десятого номера журнала я получил первое письмо из столицы. И вовсе не от «почитателя таланта». Письмо было гневное, от некоего господина Рыкова. Сей господин ругался и грозился карами, утверждая, что в журнале печатаются не научные данные, а «глупость и вымысел». Только на третьей странице письма я сообразил, что этому господину не понравился раздел астрономии.