Вернуть вчера

— Хорошо. Могу выдать тебе ствол вместе с плечевой кобурой. И договорюсь в полицейском тире, чтобы нам завтра разрешили пострелять. Еще вопросы имеются?

— А то как же. Надеюсь, у тебя есть фотографии этого Фергюса и его дочки.

— Конечно. — Он встал и направился в лабораторию, откуда вскоре вышел, держа в руках картонную коробку. — Вот. Самые последние. Сделаны при помощи фотоустановки шпионского луча разведуправления.

Я высыпал маленькие пластиковые кубики на полированную поверхность низенького журнального столика. Взял в руки один из них. В нем находилась крохотная фигурка человека, облаченного в скафандр. К счастью, шлем был выполнен в виде прозрачной сферы, так что разглядеть лицо можно было безо всякого труда.

— Это единственное имеющееся у нас изображение Фергюса, — пояснил Стив. — Он редко покидает пределы купола, а внутренние помещения, как ты сам уже имел возможность убедиться, надежно защищены блокиратором.

— Значит, это и есть тот самый Фергюс, — проговорил я, вглядываясь в лицо крохотного изображения — узкое, осунувшееся лицо, увенчанное взлохмаченной шевелюрой седых волос. Фергюс представлялся мне именно таким — типичный старший механик по обслуживанию межзвездных двигателей. Любой астронавт при встрече с ним смог бы безошибочно определить, чем занимался этот человек. Двигатель Манншенна накладывает на всех своих служителей определенный отпечаток, и их взгляды неизменно оказываются устремлены куда-то в даль — а точнее говоря, в глубь времени.

— На остальных запечатлена его дочка, — сказал Стив.

К разглядыванию этих фотографий я приступил с куда большим воодушевлением. Во-первых, на одном из снимков она была запечатлена в скафандре в момент посадки в необычное, с виду похожее на лодку, транспортное средство, которое, как я догадался, и было ничем иным, как лунными санями. Потом там было еще несколько других фотографий, на которых она была снята в обычной одежде — скорее всего, они были сделаны во время ее поездки в Плзень, город, расположенный неподалеку от жилища Фергюса. Никакая фотография — ни двух-, ни даже трехмерная — не в состоянии передать все достоинства красивой женщины. Но одно или два изображений оказались все же довольно удачными — хотя и были сняты техником из разведуправления, а не маститым фотографом — запечатлевая как раз то мимолетное, почти не уловимое мгновение, называемое очарованием. Мне показалось, что я ее уже однажды где-то видел. Меня несколько сбивали с толку ее золотисто рыжие волосы, но вот длинные, стройные ноги под узенькими, короткими шортами, и упругие бугорки грудей, выступающие из-под тонкого джерси… И лицо — узкое, с правильными чертами — оно тоже казалось до боли знакомым.

— Илона, — прошептал я.

— Ты что-то сказал? — строго спросил Стив.

— Очень симпатичная девица, — нашелся я.

— Да уж. Хотя и довольно тощенькая — мистер Кравенко уже просветил нас на сей счет.

— Да пошел он к черту, этот Кравенко.

— Никак ревнуешь? Надеюсь, ты не собираешься совмещать работу и удовольствия?

— Нет, — соврал я.

— Гм. Что ж, тогда давай перейдем в лабораторию. Посмотрим, что там можно будет подобрать для тебя в смысле оружия.

Я неохотно сложил кубики объемных фотографий обратно в коробку и последовал за ним в лабораторию. Стив распахнул дверцы большого металлического шкафа, и заглянув внутрь, я увидел ряды оружия, покоящегося на штативах.

— Настоящий арсенал, — похвалил я.

Он взял в руки один из пистолетов.

— Думаю, этот пятимиллиметровый "минетти" подойдет тебе наилучшим образом.

— Нет. Я бы лучше взял вон тот десятимиллиметровый "уэбли".

— В магазин "минетти" входит двадцать зарядов. К тому же вряд ли тебе придется вести огонь по отдаленным целям.

— Зато у "уэбли" нет спускового крючка, и стрелять из него можно даже если на тебе надет скафандр. К тому же, замена магазина в нем производится элементарно, и для этого даже на надо снимать перчатки.

— Других доводов у тебя нет? — довольно ехидно спросил он.

— Есть. Именно из такого оружия нас учили стрелять во время тренировок резервистов.

— Твоя взяла.

Стив протянул мне пистолет, и пока я вертел его в руках, он открыл ящик стола и вынул оттуда плечевую кобуру. Затем велел мне снять пиджак и приладил обнову поверх рубашки. Пистолет легко скользнул в нее. Я же тешил себя мыслью о том, что со временем смогу так же легко извлекать его оттуда — о том же, смогу ли я точно направить его на цель, после того, как он окажется у меня в руках, думать почему-то не хотелось.

— Мне нужна еще одна кобура. У пояса.

— Черт возьми, Джонни, ты что, решил, что я экипирую тебя для того, чтобы ты в одиночку выиграл войну?

— Да.

— Но, скажи на милость, зачем тебе еще одна кобура?

— Ты же говорил, что, возможно, мне придется работать в скафандре; именно поэтому ты и взял меня на работу. От плечевой кобуры под скафандром толку никакого. И даже если нацепить ее поверх, то, боюсь, проку будет еще меньше. Так что…

— Ну ладно, ладно. — Он отыскал ремень с кобурой для "уэбли". — А теперь займемся самыми важными элементами твоей экипировки.