Вернуться, чтобы уйти

— Паша, мне кажется, что тут дело темное и запутанное. Даша не просто села в такси к маньяку или наткнулась в парке на насильника… Поэтому я не советовал дяде Коле идти к частным сыщикам и этим самым волонтерам… Толку не будет. А сыщики еще и обдерут, как липку, а он и так человек небогатый, как ты сам понимаешь.

— Понятно. А что ты хочешь от меня?

— Даже не знаю точно. Любой помощи. Поинтересуйся хотя бы просто? Может, какие-то версии возникнут. Чтобы было хотя бы за что зацепиться. Ты же на этот счет мастак. Паш, я тебя очень прошу…

На следующий день поехали к отцу пропавшей девушки, и Жогин увидел человека, который не хотел жить. Горе сломало его, раздавило, он словно ослеп и не понимал, где, в каком мире теперь находится. И жутко было видеть висящие на стенах фотографии, где бравый и счастливый майор Николай Трубич обнимает жену и дочку, принимает награду в Кремле…

— Мужики, сделайте что-нибудь! — тоскливо повторял он. — Нельзя же так! Дочь пропала, жена слегла, и никому никакого дела! У следователя глаза бегают, рассказывает мне, сколько у него дел. Виталий, вы для меня — последняя надежда. А иначе… Выйду на Красную площадь и застрелюсь. И пусть они все знают, что с людьми так нельзя. Для чего же я жил?

— Дядя Коля, мы сделаем все, что можно, — опустил голову Буров.

Жогин молча смотрел на Трубича. За время, что он ушел из прокуратуры, он уже отвык от встреч с потерпевшими и потому чувствовал себя виноватым перед этим человеком, к которому судьба оказалась столь немилосердна.

На улице Буров, покрутив головой, предложил:

— Пошли, что ли посидим где… Вон кафе какое-то.

Жогин согласно кивнул. Давно он не видел Виталика Бурова, хваткого и неугомонного сыскаря, в таком состоянии.

— Ну и? — спросил Жогин.

Он понимал прекрасно, чего от него ждет Буров — ждет, когда Жогин даст понять, что согласен влезть в это дело. Ну, пусть думает, что дождался…

— У тебя еще какая-то информация есть? Что-то же ты выяснял? Выкладывай.

Выяснилось следующее. Даша Трубич училась в частном Международном институте экономики, права и управления. И у Бурова есть некоторые основания думать, что исчезновение девушки может быть связано с институтом. Какие? А вот какие… Год назад две студентки этого замечательного института погибли на улице — их сбила неустановленная машина. А еще — за полгода до этого повесилась молодая женщина, и, как оказалось, она тоже училась в этом учебном заведении. И все это были молодые девахи, которым бы жить и рожать детей. Опера в институте побывали, но ничего не обнаружили. Там, в этом институте, публика непростая, у многих студентов родители с большими связями и влиянием. Чуть перестараешься, сразу пойдут круги по воде, наверняка, найдутся влиятельные люди, которые начнут интересоваться, почему мешают учебному процессу и бросают тень на репутацию заведения…

Жогин внимательно выслушал Виталия. Картина была ясна.

— Ну, и что скажешь? — испытующе посмотрел на него Буров.

— Надо устроить в институт своего человека, допустим, преподавателем, и пусть он посмотрит, что там и как.

— И где я найду такого человека? — хмыкнул Буров. — Ты думаешь, у меня в отделе преподаватели международного права сидят?

— Не думаю. Но дело не в человеке. Надо искать ходы, как туда попасть… Ладно-ладно, не смотри на меня так. Я еще ничего не решил.

— Гарвард, Стэнфорд, Массачусетский технологический институт и многие другие ведущие университеты мира являются частными. Страны, которые решили поддерживать коммерческие вузы, смогли сделать свою систему высшего образования конкурентоспособной на международном уровне. Самый яркий пример — Австралия. Долгое время там поддерживали только государственные вузы, а потом сделали так, чтобы и частные институты могли претендовать на помощь государства. В итоге поразительный прогресс — Австралия выбилась в лидеры по экспорту образования. Там сейчас третья часть всех студентов — иностранцы.

Жогин сидел в кабинете ректора Международного института экономики, права и управления Льва Константиновича Кукуева и терпеливо слушал его горячую речь в защиту частных высших учебных заведений.

Слушая ректора, Жогин подумал, что, похоже, все эти эмоциональные речи он произносит даже наедине с собой. Вообще-то, Жогину всегда были симпатичны люди, действительно болеющие за свое дело, да и узнать о ситуации на рынке частного образования было весьма любопытно, доселе, признаться, он думал, что в такие заведения идут люди, которым просто не по силам поступить в нормальный государственный вуз, идут не за образованием, а только дипломом…

Устроиться в институт помог старый приятель отца — он числился здесь приглашенным профессором, читал иногда лекции и хорошо знал Кукуева.