Вернуться! (Эмигранты)

Во дворе было прибрано. Катрин с удовольствием отметила, что столбы передвинуты под стену. Интересно — это Блоод сказала или Энгус сам догадался? Пятачок рядом со столярной мастерской был аккуратно посыпан чистым песком. Тоже правильно.

У высоких ступеней донжона ждали домашние. Принаряженные Ингерн и Даллап, Гая, ещё несколько знакомых и незнакомых лиц. За юбку Ингерн цеплялась трехлетняя кроха, испуганно глядящая на незнакомцев.

Катрин обняла Ингерн и Даллапа.

— Как я рада вас видеть! В последний раз Даллап валялся совсем больной, а ты, Ингерн, отдыхала взаперти.

— Я только через год узнала, что ты… что вы, леди, приходили, — Ингерн всхлипнула.

Катрин присела к малышке:

— Привет, тёзка. Не волнуйся, здесь все свои.

На руках у Мышки издал заинтересованный возглас Ричард. Детей, кроме сестрицы, Рич давненько не видел. Мышка отпустила мальчика, и тот потопал знакомиться.

Оказалось, что полным-полно неотложных дел. Первым делом Катрин отправилась здороваться с Фир Болгом. Старик, заранее извещённый о возвращении юной хозяйки, встретил Катрин одобрительным ворчанием.

— Долго, хозяйка. Очень долго.

— Была уйма забот, — Катрин вынула два яблока. — Извини, фрукты не в лучшем виде. Из Глора путь далёк.

— Наши яблоки получше, — старый дарк придирчиво осмотрел плоды и принялся тонко нарезать ножом. — Ты ничего не забыла, хозяйка. И не изменилась.

— Я мамой стала, — сказала Катрин, садясь в древнее кресло, всё так же колющееся конским волосом сквозь протёртую обивку.

— Новые человечки — это мелочи, — снисходительно заметил старик. — Ну, иди к людям, блистательная леди. У нас ещё будет время поговорить о серьёзном.

Огромный пёс, дремавший в углу, поднял дряхлую голову, так же снисходительно моргнул на старую знакомую

— Со мной приехал твой коллега, — сообщила старику Катрин. — Очень достойный лекарь. Вам будет интересно поговорить. И ещё я должна тебя познакомить с Флоранс. Это моя подруга и самый близкий человек.

— Мне кровососка рассказала. Буду рад поговорить с женщиной, за которой ты гонялась столько лет. Иди, хозяйка, займись делами.

Во дворе оказалось полно народа. Все галдели, таскали столы, доски и бочки. Погода была солнечной, и столы собирались накрывать в замковом дворе. Костяк с каким-то лохматым мужиком и старым, почти слепым замковым кузнецом наскоро сколачивали «козлы». Ингерн вытаскивала стопы пожелтевших от времени скатертей. Надо думать, содержимое унаследованных от сгинувших хозяев сундуков за эти годы успели разобрать и проветрить. Откуда-то сверху, из башни, слышалось детское верещание, ему лихо подвывала Дики. За воротами хохотали перетаскивающие груз от корабля глорцы и помогающие им селяне.

Катрин прошла в каминный зал. На стенах опустевшей просторной комнаты лежали солнечные квадраты. В лучах света плавали медленные пылинки. Катрин подошла к камину, посмотрела на висящую на стене глефу. Высоко повесили, грамотно — от жары древко не испортится.

Кажется, мы дома.

По узкой лестнице сбежала озабоченная Мышка:

— Госпожа, где здесь тряпку взять? Дети молоко перевернули.

Тут же появилась Гая с тряпкой. Девушки убежали наверх. Катрин пошла по коридору, натолкнулась у окна на Дуллитла, Жигуна и ещё какого-то смутно знакомого деда. Почтённые господа оживлённо обсуждали коровьи болезни.

Катрин прошла дальше. Не слишком удивилась, обнаружив на кухне в компании местных женщин Дашу и Эле. Все дружно стучали ножами и гремели посудой.

— В свинину побольше чеснока класть или поменьше?

Катрин почувствовала себя лишней. Свинину есть нужно — с чесноком, без чеснока — разница небольшая. Кушать, кстати, уже весьма хотелось.

Наверху были приготовлены господские апартаменты. Детская — две старательно сделанные кроватки. Просторные, до десятилетнего возраста в таких можно посапывать. На ковре, порядком тронутом молью, сидели две девочки и разглядывали глорские игрушки — ярко расшитую мягкую куклу и такого же пёстрого конька. Одну девчонку — дочь Ингерн — Катрин уже знала. Кто вторая — буйно черноволосая, с отливающей золотом кожей, похожая в свои три года на миниатюрную драгоценную статуэтку — угадать было нетрудно. Кровь ланон-ши и Энгуса. Невзирая на чарующую прелесть, малышка была вполне человеческая — ладошки пятипалые, глаза дивной красоты, но с вполне отчётливыми зрачками. И ногти обычные. Может, ещё отрастут коготки? С такой внешностью, когда малышка подрастёт, без когтей ей никак не обойтись. Мама этого сказочного чуда сидела рядом, и на её руке висел младенец. В одежде крошечный мальчик не слишком нуждался, в страховке тоже — смело раскачивался вверх ногами. Та же золотистая кожа, на шее болтался простенький амулет — морской камушек с отверстием. В детстве Катрин такие камешки назывались «куриными богами». На цепких конечностях младенца было по пять пальцев, но вот его глаза… Тут кровь ланон ши явно взяла верх. Девичья погибель вырастет — змей-искуситель.

Близнецы сидели и во все глаза смотрели на крошечного акробата.

— Мы здесь. Ничего? — спросила Блоод.