Вернуться к тебе

Я не встаю. Не иду к его двери, не пытаюсь понять, могу ли я чем-то помочь ему пережить темные часы.

Дотягиваюсь до радиобудильника и наполняю комнату музыкой, которую передает моя любимая станция. Звучит песня, которую я никогда не слышал.

Сегодня я поворачиваю ручку настройки. Совсем чуть-чуть. Почти незаметно, только чтобы не слышать голос брата.

И слышу только треск из колонок.

* * *

Мы идем с Перл в кино — не в тот кинотеатр, где работает Попкорновый Парень. И я вижу Кристину. Она сидит на три ряда впереди нас. С парнем. Он высокий и тощий. С длинными загорелыми руками. Со светлой бородкой. В футболке с эмблемой бостонского юридического колледжа.

В какой-то момент, во время первой половины фильма, парень наклоняется и что-то шепчет на ухо Кристины. Ее волосы едва заметно шевелятся. Он целует изгиб ее шеи.

Она опускает голову ему на плечо.

Я хватаю Перл за руку и пытаюсь утащить ее за дверь, как только на экране появляются титры, а свет еще не зажгли.

— Мне пописать надо, — объявляет она.

— Пошли, Перл! Можем, мы просто выйдем отсюда?

— Ты видел, какую бутылку минералки я выглотала? Извини.

Перл пожимает плечами и потешно прикрывает руками пах. Убегает к туалету.

Я выхожу наружу и разглядываю плакаты с фильмами, которые скоро будут показаны в этом кинотеатре. И гадаю, когда же мир, состоящий из людей, покупающих билеты, наконец устанет от киношек, воспевающих неформальные виды спорта.

— Леви!

Я мог бы сделать вид, что это не мое имя. Билл. Вот «Билл» было бы в самый раз. Билл — парень, который ждет не дождется следующего сеанса, когда покажут фильм про неудачливую команду по суперфрисби.

Кристина подходит и останавливается рядом со мной. — Привет, Кристина! Она протягивает мне пакетик с лакричными конфетами:

— Хочешь?

Не хочу, но беру. Спутник Кристины, похоже, исчез. Может быть, у него те же проблемы, что у Перл.

— Как дела?

— Под «делами» ты имеешь в виду Боаза?

Звучит более язвительно, чем мне хотелось. Кристина делает шаг назад и заглядывает в пакетик с конфетами с таким видом, будто надеется что-то ценное найти внутри него.

— Да, — бормочет она.

— Ну, если тебе вправду интересно, то он по-прежнему не выходит из своей комнаты, почти не разговаривает и все время проводит в онлайне. Иногда я просыпаюсь от его криков.

Кристина вздыхает. Тянется ко мне, берет меня за руку. Наверное, до сих пор считает меня маленьким мальчиком. Она всегда была ко мне добра. Относилась ко мне так, как может старшая сестра относиться к младшему брату.

Но теперь это как-то несуразно выглядит.

Но не настолько несуразно, чтобы я отпустил ее руку. Не каждый день держишь за руку девушку вроде Кристины. А если честно, то никогда.

— А как Реувен и Аманда? — спрашивает Кристина.

— Ты же знаешь моих родителей, — усмехаюсь я, но тут же соображаю — нет, она не знает.

Кристина знает их такими, какими они были до отъезда Боаза. А теперь они совсем другие. Кристина знала их, когда абба, бывало, смешил маму. Когда мама рисовала. Когда они вместе слушали музыку, хотя вкусы у них совершенно разные, а иногда они танцевали в гостиной, а я закрывал глаза — смущался. Кристина знала их тогда, когда за ужином мы могли говорить обо всем на свете и никакие темы не были запретными — ни политика, ни война.

— Что я могу сделать? — спрашивает Кристина. — Честное слово, я сделаю все, что в моих силах.

Возвращается мистер Блондин с Бородкой. И Перл тоже. Они стоят поодаль, рядом друг с дружкой, и смотрят на нас. Он, наверное, думает: «С какой стати этот сосунок держит за руку мою подружку?»

А Перл небось думает: «Лучше бы он ее облапил».

— Не знаю. Можешь как-нибудь еще зайти к нам? Вытащить Боаза из дому? Может быть, прокатить на машине?

На свежий воздух вывести? Поговорить с ним.

— Я попробую. Наверное, я не самый любимый человек на свете для него, поэтому не могу пообещать, что у меня что-то получится, но я попытаюсь.

Девушка высвобождает руку, но я еще долго ощущаю тепло и мягкость ее пальцев после того, как она уходит в обнимку со своим бойфрендом.

Я отправляюсь навестить Дова. Без предварительного звонка. Я рассчитываю, что застану Дова дома. Он почти нигде не бывает, кроме как у нас да в лавке с армянскими деликатесами.

Я подхожу к дому в тот самый момент, когда кто-то выходит из подъезда.

Я проскальзываю в дверь подъезда и поднимаюсь на два лестничных пролета к квартире «G». И слышу голос Дова из комнаты:

— Придержи коней! Иду! Минутку!

Дов раздражен, хотя я позвонил только один раз.

— Ну что? Что? — кричит он, но, увидев меня, расплывается в широкой улыбке. — Ой, вы только поглядите! Это же лицо фирмы «Эйвон» к нам явилось!

— Привет, Дов.

Старик целует меня в щеку:

— Входи, входи. Приготовить тебе кофе? Или водички налить? Рюмашку виски?

— Ничего не надо.

У Дова кухня, гостиная и столовая — части одного и того же квадратного пространства. В гостиной стоят потертый клетчатый диван и телевизор. Еще — круглый стол и два разномастных складных стула. В спальне темно. Окно выходит на кирпичную стену соседнего дома. Дов спит на односпальной кровати.