Вернуться к тебе

Сегодня мы ночуем в доме сестры Пола. Иначе говоря, в доме тети Селин. Можно было бы предположить, что это обстоятельство вызовет ответный звонок, но не тут-то было. Оставлять сообщения на автоответчике Селин — все равно что писать письма Санта-Клаусу. А я делаю это с такой же надеждой, с таким же оптимизмом, как маленький ребенок. Ну и надежды получить ответный звонок у меня примерно столько же, сколько у малыша дождаться письма, написанного рукой Санты.

Но все равно.

Я делаю еще одну попытку.

И на этот раз Селин берет трубку:

— Привет, Леви, что случилось?

— Привет. Да я, ну вот я и подумал про тебя.

Да… Повторяю: разговоры по телефону — не мой конек.

— Где ты?

— Я в Эджвуде. В двух кварталах от дома твоей тети.

— Ну, и как тебе Эджвуд?

— В это время года тут очень симпатично.

— Где ты конкретно?

— До нужного дома осталось полтора квартала.

— Ты мне рассказывай обо всем по пути, ладно?

— Конечно.

— Ты мне нравишься, Леви. Ты это знал?

— Правда? Так сразу и не поймешь.

— Нравишься.

— Рад это слышать, потому что ты мне тоже нравишься. — А теперь ты где?

— Думаю, это нужный квартал. Теперь осталось только дом найти.

— Через два дома, слева.

Я поднимаю голову, еще не совсем понимая, что Селин имеет в виду, и я вдруг вижу девушку. Она стоит на крыльце. Босая. И отчаянно машет мне рукой.

— Привет! — говорит она в телефон.

Я все еще не верю своим глазам.

— Привет, — отвечаю я в телефон.

— Рада тебя видеть.

— И я тоже рад.

Бо отстает от меня. Мы стоим, почти касаясь руг друга кончиками пальцев ног.

— Я, пожалуй, повешу трубку, — улыбаюсь я.

— ОК.

— А потом я тебя поцелую.

— Само собой.

Я вспоминаю все моменты свой жизни, когда минуты тянулись часами. Пасха в ресторане «У Шварца», уроки французского мистера Мишо, мамины походы по магазинам за новой косметикой… Почему время не может замедлять свой ход тогда, когда это нужно? Когда ты хочешь, чтобы минуты длились вечно?

После ужина, когда все расходятся по спальням, я на цыпочках иду к комнате Селин на первом этаже. Тихонько стучу, робко.

Так я когда-то стучал в дверь спальни Бо.

Уже за полночь.

Селин все еще в футболке и шортах из обрезанных джинсов.

— Хочешь зайти и выпить?

— Что предлагаешь?

— У меня есть вода из-под крана в стакане, на краю которого засохла зубная паста.

Я обнимаю Селин и переступаю порог ее комнаты. Я держу девушку за талию. Закрываю за собой дверь. Секунда — и наши губы соединяются в поцелуе.

Я жду солнечного удара, выброса эндорфинов, какого-то взрыва, но вместо всего этого ощущаю полное спокойствие. Такое спокойствие и такую умиротворенность, что у меня едва ноги не отнимаются.

Я отстраняюсь:

— Так почему же ты не отвечала на мои звонки?

— А мне нравилось получить твои сообщения на автоответчик. Нравилось то, что с каждым разом они звучали все более отчаянно.

Девушки могут быть такими жестокими.

— Это не очень-то хорошо.

Я снова целую ее.

— А может быть, я плохая.

Селин целует меня в ответ.

— Сомневаюсь.

Я усаживаю ее на кровать.

— А я знала, что еще увижусь с тобой, — говорит Селин, целуя меня вновь. — К тому же разговоры — это давно устарело.

С меня уже снята рубашка.

Я стаскиваю с Селин футболку.

Я крепче обнимаю ее. Ее кожа прикасается к моей коже. Ее грудь — к моей груди. Это самое поразительное чувство во всей истории человечества. Никогда еще мне не было так хорошо, и мне абсолютно все равно, произойдет ли что-то еще или будет только это, потому что ничего лучше этого я просто вообразить не могу.

Селин отстраняется:

— О чем думаешь?

Я опираюсь на согнутую в локте руку и смотрю ей в глаза. Стараюсь отдышаться.

— Я думаю, что ты красивая, — улыбаюсь я.

Так и есть. Селин невероятно красивая.

— Я о том, стоит ли нам…

Стоит ли нам заняться сексом?

Но ведь на этот вопрос только один ответ, правда? Конечно же секс должен случиться. Только умалишенный на моем месте ответил бы «нет». Но почему-то именно в этот момент, несмотря на то что не один год я представлял себе это в том или ином варианте, мне все равно. Я так долго думал, что секс изменит все в моей жизни, что из-за этого я стану другим человеком, лучшим человеком, мужчиной. И вот теперь я здесь, с Селин. И такое чувство, что на сегодня этого достаточно. Такое чувство, что сейчас — один из самых великих моментов в жизни, хотя момент на самом деле вовсе не великий.

Добавим к этому то, что у меня неслабый запас разных болячек — укусы, бородавки, волдыри, царапины, ссадины.

Ничего радостного.

Я провожу рукой по спине Селин — между лопатками, до поясницы.

— Послушай, Селин, ты мне очень, очень нравишься. Но…

— Но что? Ты еще не хочешь спать? Потому что я тебя хотела спросить именно об этом.

— О…

— А ты думал о чем-то другом? Ты думал, что я хочу с тобой сексу предаться? Ты думал, что ты настолько неотразим, что я готова броситься тебе в объятия и позволить тебе что угодно?

— Ну…

— Ну вот что, извращенец ты этакий. Я хотела спросить, не лечь ли нам спать. Тебе — наверху, в твоей комнате, а мне — здесь, внизу. Да побыстрее! А то вдруг моя тетя обнаружит тебя здесь и позвонит моему папочке. Уж он тогда явится сюда и тебя пристрелит как пить дать.

— Точно.