Вероника Стейнбридж покидает зону безопасности

– У вас есть аптечка? – Тим снова дотронулся до скулы и слегка поморщился. Без очков он выглядел странно – как будто беззащитно, но Вероника чувствовала, что на самом деле стена из стекла никуда не делась, просто стала совсем невидимой.

Она кивнула. Войдя в ванную, вздрогнула – в зеркале за ее спиной стоял Тим. Она не слышала, как он шел за ней.

Вероника достала из шкафчика под умывальником пыльный темно-синий кейс из потертого нейлона и поставила на край раковины.

– Здесь должно быть что-то, – она махнула рукой и шагнула к выходу. Тим посторонился, пропуская, и плотно закрыл за ней дверь. Щелкнула задвижка, зашумела вода. Вероника тихо выдохнула.

Пятнадцать минут спустя, когда она уже успела убрать картину с мольберта, Тим вышел из ванной. Выглядел он чуть лучше – царапину скрывал заживляющий пластырь, остатки крови из-под носа исчезли, а ссадина на щеке поблекла под слоем мази.

Некоторое время они стояли молча. Вероника помнила слова Тима, когда она открыла дверь – но до сих пор не знала, что ответить. Наконец решила опять спросить сама:

– Что случилось?

– Мы с Марко… не сошлись во мнении, – Тим снова усмехнулся, и Вероника вновь удивилась, как у него получалось делать это без очков – сохранять совершенно непроницаемое лицо?

– Я не могу вернуться в нашу квартиру сейчас, – продолжил он тем временем. – На улице ночью может забрать полиция. А мне пока еще рано покидать Зону.

– Почему? – неожиданно спросила Вероника, как будто это сейчас имело какое-то значение. С другой стороны, он ведь хотел, чтобы она оставила его здесь. А ее договор аренды не подразумевал, что она может поселить здесь кого-то еще – для этого нужно было оформлять дополнительные документы, сдавать отчет из группы, медицинскую справку. Поселить же здесь мужчину, не принимающего суппрессивы, приехавшего из штатов, возможно, ненормальной ориентации… Законов, конечно, это не нарушало. Но даже Джейкоб и Маргарет, уходя от Вероники, ехали домой разными путями – чтобы лишний раз не быть на публике вместе.

– Я пишу большой материал о Зоне, – Тим ответил без тени улыбки на этот раз, и Вероника почувствовала, что сейчас он говорит о том, что для него очень важно. Тим редко отвечал серьезно и при этом честно. – Но нужно собрать еще очень много данных. Чтобы из этого вышло что-то путное.

– Если вы не напишете его, у вас будут неприятности на работе?

– Нет, – он все еще говорил серьезно. – Но это то, что я должен сделать.

Вероника помолчала. Подумала про свою работу, картины. Она делает то, что должна?

И что она должна делать?

– В том шкафу, – Вероника указала головой, – есть постельное белье и плед. Подушки можно взять из тех, что на диване.

Тим кивнул:

– Спасибо.

– Когда будете уходить, оставьте ключ под ковриком в коридоре, – Вероника взяла с дивана свою сумку, достала связку, положила на подлокотник и направилась к входной двери.

– Хорошо, – сказал Тим. Внезапно добавил:

– Огромное спасибо, – и Вероника удивленно обернулась, потому что он сказал это с чувством, как никогда раньше не говорил при ней. – У вас могут быть большие неприятности из-за этого. Обещаю, что переночую – и утром исчезну.

Вероника слегка улыбнулась.

– Хороших снов.

Она не пошла на улицу, а поднялась на крышу, на площадку аэротакси. Пока беспилотный коптер ехал по ленте на место посадки и разворачивался, Вероника смотрела на город внизу – тот уже успел из сизого стать бледно-лиловым, и на горизонте появилась тонкая розовая полоса восхода.

Коптер повернулся, секция капсулы откинулась вверх. Вероника забралась на сидение, пристегнулась, пока секция опускалась на место, и нажала «Начать поездку». Стеклянная крыша площадки раскрылась, винты коптера тихо зашуршали, с легким толчком он поднялся в воздух и полетел, набирая скорость.

Несколько мгновений спустя Вероника обернулась. В студии не горел свет, большие окна отражали окутанную предрассветную дымкой Зону – и туманные серые дали мира, который начинался за ее границей.

|7|

Она ничего не сказала Софи.

Утром Вероника виновато улыбнулась укоризненным рукам, протянувшим ей кофе, это был ритуал, повторявшийся раз за разом – однако сегодня все было по-другому. Сегодня она больше не чувствовала себя виноватой. Не было горечи в кофе, не было легкого как забившаяся по углам пыль чувства стыда. Только ощущение причастности к чему-то странному. Необычному. И впервые, прихватив рукава свитера перед тем, как обхватить ладонями кружку, Вероника захотела поделиться с Софи тем, что произошло в студии. Рассказать ей все. Ведь она не сделала ничего плохого, верно? Поступила правильно?

Вероника слегка ссутулилась, отпила глоток кофе. Попробовала представить себе их разговор.

Вот она сообщает Софи, которая просматривает новости за темными стеклами очков: «Вчера ночью ко мне в студию пришел Тим».

«Тим? Какой Тим?»

Стекла все еще темные.

«Из группы поддержки. Который в очках».

Софи фыркает, не отрываясь от новостей:

«Там все кроме тебя в очках, Вероника».

«Не в таких. В обычных».

Стекла светлеют. Софи смотрит на нее в упор:

«Он пришел к тебе в студию? Ночью?»

«Да».