Вероника Стейнбридж покидает зону безопасности

– Нельзя запрещать отношения между людьми. Любые. Все, что запрещает людям быть друг с другом – зло. Все, что перекладывает вину предыдущих поколений на новые – зло. Все, что называет одних людей хуже других – зло. Впрочем, именно поэтому федеральные власти не очень рвутся менять что-то в Зоне, – Тим замолчал, резко оборвав фразу. Вероника нахмурилась и спросила:

– Почему?

Он ответил не сразу, а когда заговорил, голос звучал сухо, чуть раздраженно.

– Не все считают «чистых» полноценными людьми. За пределами Зоны.

Вероника смотрела, как отраженная в стеклах очков закатная полоса медленно гаснет, тонет в море бархатной темноты и бриллиантовых капель огней. За спиной Тима подтеки кетчупа и чая, заключенные в цивильную раму багета, казались слишком темными, слишком страшными на фоне мертвенно-бледной стены.

– Ты говорил больше восьми слов за раз, – замечает Вероника спокойно.

Не увидела – услышала, как он усмехнулся. В комнате было уже слишком темно.

– Так бывает. Если удается разговориться. О том, что меня волнует.

– Ты пишешь обо всем этом?

– Да.

– И из-за этого тебе угрожает опасность?

– Да.

Вероника помолчала – и вдруг спросила:

– А кто такая Мадлен?

– Моя бывшая жена.

– Это про нее ты говорил тогда в группе?

Может быть, Тим кивнул, может быть, ничего не ответил. Было слишком темно, чтобы Вероника могла рассмотреть.

Она думала о том, что вот сейчас нужно подняться на ноги, собраться и уйти. Вернуться на правильный маршрут, в Зону, домой к Софи, черным очкам, белым тихим стенам их квартиры…

– Хочешь остаться переночевать? – вдруг бросает Тим – и Вероника вскидывает голову, чтобы успеть поймать эти слова. Не потому, что они хрупкие – потому что сейчас она сама может разбиться.

Может быть, он заметил это. Хотя в комнате и было слишком темно.

|8|

Вероника сидит на остановке – каждые полторы минуты с тихим жужжанием подъезжает трамвай, двери раскрываются, на платформу выходят люди в очках и быстро идут к турникетам. Негромкий писк – браслеты оповещают о списании оплаты за проезд. Вздыхают, закрываясь, двери. Трамвай уезжает. Тишина.

Час назад Вероника преодолела точку невозврата – рабочий день начался, а она так и не поехала в офис. Цифры на табло в конце платформы менялись, отсчитывая время, и с каждой новой минутой Вероника будто все сильнее прирастала к прохладному камню скамейки. На экране смартфона высвечивалось напоминание, бьющее по глазам настойчивым белым прямоугольником – «37 не отвеченных вызовов». И, чуть ниже, следующее – «53 новых сообщения».

Вероника написала вчера Софи «домой не приеду», и ничего больше. После этого посыпались звонки, и сообщения – но ответить на них было невозможно. В голове Вероники крутились только одни фразы – из восьми, десяти, пятнадцати слов, и все они говорили о том, что белые стены вокруг обманывают ее. Тихий трамвай – обманывает ее. Стекло над головой – обманывает ее.

Вокруг не осталось ничего, чему она могла бы доверять.

Трамвай подъезжает, вздох дверей, люди выходят. Вероника смотрит в подсвеченное лампами белое нутро вагона – и вдруг вскакивает, бросается к дверям, уже готовым захлопнуться. Успевает, влетает в трамвай, хватается за поручень. Очки вокруг светлеют – реакция на резкое движение рядом. Люди смотрят на Веронику удивленно, раздраженно, с недоумением. Она бормочет извинения и садится на свободное место.

Когда трамвай проезжает над заливом, вода сверкает на солнце холодной стальной гладью.

Вероника никогда не приезжала в студию в будни с утра – и перед дверью она замирает, рука останавливается над кнопкой визора. Они не ждут ее, она не может врываться без спроса, она должна была предупредить.

«Но ведь я и не врываюсь, – возразила самой себе Вероника, а внутри что-то блеснуло. – И, в конце концов – это моя квартира».

Палец упирается в кнопку визора, изнутри студии раздается звонкая трель.

– Кто там? – спрашивает сдавленный голос Лауры, и Вероника с сожалением понимает – да, они совсем ее не ждут.

А в следующее мгновение дверь распахивается. На пороге стоит Эмиль, глаза напряженно смотрят на Веронику из-за коричневой глазури «виар», и она узнает этот взгляд – месяц назад он смотрел на нее точно так же.

Странное, нелогичное предчувствие – потому что Тиму нечего здесь делать, она только что уехала от него! Вероника поворачивается к дивану – и огромная волна захлестывает ее, сбивает с ног, гонит в серую бездну океана.

Марко вежливо улыбается, стекла его «виар» отливают темным золотом. Лаура стоит на кухне и вытирает руки полотенцем – судя по красной коже, она стоит там уже очень давно.

– Добрый вечер. – Марко поднимается навстречу Веронике, и у нее в голове проносится вереница образов. Марко и Тим первый раз в группе. Тим вытирает кровь у нее в ванной. «Мы не сошлись во мнении». «Я не могу вернуться туда». «Поэтому тебе угрожает опасность?»