Версальские кружева

Черный замотал головой в знак непонимания. По рации тревожный голос дозорного сообщил ему, что солдаты медленно, перебежками приближаются к барже.

– Не понимаешь на английском? А как же ты в ЮАР разговариваешь? Хорошо, давай по-другому. – Он нажал на курок и выстрелил, унитовец взвыл от боли и стал извиваться, пытаясь освободиться от крепких веревок. Михаил поднял голову – заработали автоматы старателей и пулеметы его офицеров, вступив в огневой контакт с первой линией солдат.

– Все, пойдем отсюда вниз, в каюту, а то зацепит тебя какая-то шальная пуля, с кем я буду тогда так мило беседовать. – Михаил убрал камушки в нагрудный карман и, перебросив своего вопящего от боли пленника через плечо, пошел в каюту капитана, выходящую иллюминаторами на противоположную от сражения сторону. – Ну, вот, здесь тихо и уютно, – снова заговорил он, сбросив черного на пол с плеча. – Где алмазы? – Направил он дуло пистолета на голень.

– Стоп-стоп, не надо, не стреляй больше! – неожиданно быстро заговорил унитовец на хорошем английском. – Я очень богатый человек, правая рука Совимби. Здесь, в каюте капитана есть вторая, потайная стена, все камни за ней, но вам с ними никуда не уйти. Их невозможно украсть и спрятать, они находятся в двух ящиках, снабженных постоянно действующими передающими устройствами. Поэтому, куда бы вы ни шли, и сколько бы вас ни было, на вас всегда будут нападать. Я уверен, помимо этого отряда, сюда уже идут и другие солдаты.

– «Ворток», это «дозор один»! Унитовцы отступают к своим машинам, мы им неплохо наподдали.

– Понял тебя, продолжай наблюдение. – Михаил подошел к пленнику, поднял его с пола и посадил на диван. – Давай, показывай потайную дверцу. Уж больно охота взглянуть на эти ящики.

– Раз уж мы перешли на нормальный тон общения, то прошу называть меня Джерри, а стенка находится прямо за письменным столом. Нажмите три раза подряд на выключатель светильника, и она отодвинется.

Михаил выполнил все, подсказанные ему, действия, и перед ним открылась вместительная ниша с двумя небольшими, металлическими ящиками. Он достал их и, поставив на стол, стал рассматривать.

– Как видите, я не обманул вас. Эти контейнеры – специальная разработка, их невозможно вскрыть без инфракрасного ключа. Система контроля за ними осуществляется с помощью спутника, поэтому любое перемещение контейнера абсолютно прозрачно для южно-африканского алмазного магната, компании ДЕ БИРС. Мешочек с камушками, который вы взяли у меня, это, так сказать, цена нашего вопроса. Вы оставляете его себе, а мои солдаты дают вам возможность уйти. Не волнуйтесь, преследовать вас не будем. Руководству своему доложите, что успешно пресекли попытку вывоза алмазов в Намибию, но самих камушков не нашли. Я слышал, по рации ваш позывной «Ворток»… так вот, господин офицер, сохраните жизнь и себе и вашим людям – развяжите меня и уходите. Поверьте, кабану-вортоку не по зубам тягаться с леопардом!

– Значит, говоришь, не горят и не тонут, ящички эти?.. – Михаил подошел к пленнику вплотную и… выстрелил ему в ногу.

Глаза унитовца наполнились страхом, издав вопль отчаяния от резкой боли, он завертелся на диване юлой, свалился на пол и, издавая стоны, стал крутиться у ног Михаила.

– Теперь слушай, что я тебе скажу, мышонок Джерри! Сказки про спутники и красные датчики будешь рассказывать подружкам в Юханесбурге, а сейчас говоришь мне, как эти контейнеры открыть. Я прострелил тебе руку и ногу, третий выстрел будет в голову. Считаю до двух и стреляю. – Михаил, придавив ангольца правым коленом, опустил дуло пистолета тому прямо на лоб.

– Раз…

Пленник кряхтел и сопел, боль мучила его, но страх оказался сильнее.

– Нет, не стреляй!! Все скажу, не убивай только… Солдаты вышли на баржу потому, что в рубке работает рация, мы поставили ее на постоянную передачу сигнала SOS. А вот ключа от контейнеров у меня нет – я курьер, мне заплатили только за то, чтобы я доставил камни в ЮАР.

– Ну, вот, мышонок, можешь ведь, когда захочешь, правду говорить! – Михаил поднялся и по рации отдал приказ всем собраться у рубки. Освободив свой рюкзак от продуктов, аптечки, фонарика и прочих нужных ему вещей, Михаил бережно опустил в него контейнера и, не прощаясь и не оборачиваясь на Джерри, пошел к рубке.

Выйдя на верхнюю палубу, он сразу оценил диспозицию и картину стихнувшего боя. Внизу, на берегу, практически у самой кромки воды, лежало около сотни убитых старателей, их худые, иссохшие тела застыли в корявых позах смерти.

Метрах в пятидесяти – десятки тел унитовских солдат, пытавшихся закрепиться за рельеф местности, были уничтожены хорошим, плотным пулеметным огнем людей из его подразделения.

Он ждал, волнение нарастало в нем, отгоняя от себя мысли, что кто-то из его людей погиб, Михаил крутил головой во все стороны, стараясь как можно скорее увидеть подходящих к нему товарищей.

– Здесь «Ворток»! Ребята, где вы все? Я на верхней палубе у рубки, по правому борту.

– Где?! Ты что, старшой, под снайпера попасть хочешь?! Бегом на левый борт, мы все здесь за рубкой стоим.