Вершина Столетова

«Да, уборка идет к концу, и Тоне скоро уезжать».

Илья слушал внимательно, но мысли то и дело возвращались к Тоне.

Иванников предоставил слово секретарю по зоне МТС Григорию Степановичу Тростеневу.

Тростенев откашлялся, полистал клеенчатую записную книжку. Он сказал, что доклада делать не будет, а лишь сообщит некоторые цифровые данные по колхозам и кратко охарактеризует работу МТС.

Действительно, говорил он недолго. Перечислил передовые колхозы, назвал отстающих, а затем сказал, что уборка прошла бы куда успешнее, если бы лучше работала МТС. Среди механизаторов низка трудовая дисциплина, партийная же организация не только не вела борьбу с нарушителями, но даже брала их под свою защиту.

Никаких выводов в заключение Тростенев не сделал.

«Сначала хочешь узнать, каким ветром из выступлений подует, — усмехнулся Илья. — Что ж, так оно, конечно, вернее, риску меньше».

Первым выступил председатель староберезовского колхоза Мартьянов. Он сказал, что, если к комбайну вовремя не подошла бестарка, председателю житья потом не дадут, будут везде «прорабатывать»: безобразие, нарушаешь договор с МТС. А вот когда пять бестарок попусту простоят около комбайна целый день, а комбайн так и не пойдет, за это МТС ничего не бывает, тут вроде никакого нарушения нет.

Слово взял Оданец. Как бы отвечая Мартьянову, главный инженер сказал, что МТС действительно часто нарушает договора с колхозами. Главное зло здесь, как уже указывал докладчик, низкая трудовая дисциплина. Ну, куда это годится, когда бригадиры самовольно устанавливают глубину пахоты, а потом пережигают горючее и неизвестно, кто должен за это отвечать. Хуже того: бригадир Брагин отказался выполнить указания агронома Крутинского, то есть вообще плюнул на агротехнику…

«Интересно, многому ли Тоня научилась от этого Крутинского?» — опять подумал Илья.

Затем выступали Костин и председатель вязовского колхоза.

Слушая, Илья незаметно наблюдал за Тростеневым. Тот сидел хмурый, озабоченный и чаще, чем обычно, проводил ладонью по своему бритому темени. Он будто решал про себя какую-то трудную задачу и не мог решить. Время от времени Тростенев поглядывал на первого секретаря, но на лице Иванникова ответа не находил.

Когда Илья попросил слово, Тростенев отложил в сторону записную книжку, насторожился. Насторожились и Сосницкий с Оданцом.

Он начал с того, что лето было трудным вдвойне: поля пострадали от засухи, а партийное руководство держало первый экзамен после той перестройки в работе, которая произошла зимой.

— Я не буду говорить, как выдержан этот экзамен, скажу только, что кое-где и кое в чем перестройка прошла лишь по форме, а не по существу…

Лица Тростенева и Сосницкого выразили недоуменную растерянность, Иванников слушал внимательно.

Дальше Илья говорил о том, что некоторые инструкторы райкома главным в своей работе по-прежнему считают «подталкивание» председателей, «выравнивание» всяких сводок и отчетов, а не живую работу среди колхозников.

Тростенев мрачнел все больше, а Сосницкий понимающе усмехался, словно хотел сказать: с больной головы на здоровую хочешь свалить? Не выйдет…

Усмешка эта задела Илью, но он сдержался.

— Главный агроном МТС, — продолжал Илья, — глядя на партийных работников, руководит колхозами также по старинке, теми же канцелярскими методами, какими он руководил, заведуя райсельхозом. Брагин с Костиным внесли поправку к канцелярскому предписанию, а партийная организация их в этом поддержала. Где же тут нарушение трудовой дисциплины, о котором здесь так много разглагольствовали?

Говоря о причинах затянувшейся уборки, Илья признал, что вина за это лежит, конечно, на МТС. Однако какую-то ответственность следовало бы нести и райкому.

Большие стенные часы пробили восемь.

Решили заседать без перерыва. Курили сначала по одному и дым пускали, скромно отворачиваясь, но чем дальше, тем дымили дружнее и уже безо всякого стеснения. В кабинете стало сумеречно и душно, лица кое у кого посоловели.

Вскоре после Ильи выступила Орешина, тихо сидевшая все время в дальнем углу.

— Не хотела я говорить, да и утерпеть не могу, — сказала Татьяна Васильевна. — Сперва присоединюсь к товарищу Гаранину: плоховато помогает колхозам главный агроном. А теперь скажу от себя. Вот тут шел разговор, кто кого больше подводит: мы МТС или МТС нас. Разговор важный и больной, спору нет, потому что, если бы мы друг друга не подводили, разве так бы дело-то шло?! И думается мне, что райком как раз и должен направлять и работу колхозов, и работу МТС так, чтобы все у нас шло в лад, в ногу. Не то чтобы мы ругались, а райком нас рассуживал, кто прав, кто виноват, и не в том дело, чтобы места колхозам определять, кому первое, кому десятое, а в том, чтобы помогать нам. А теперь поглядим, какую же помощь оказал мне товарищ Сосницкий как представитель райкома. Возьмем ту же уборку…

Татьяна Васильевна подробно рассказала, как Сосницкий «вытягивал» ключевский колхоз на первое место в районе. Когда она упомянула про переброску комбайна с участка на участок, Илья опять вспомнил о Тоне: это она оказала невольную помощь Сосницкому…