Верстальщику: Адаптация

- Нет!

- На счет три снимаю и ты тянешь.

- Нет!

- Пиздец, я знаю.

В динамике коммуникатора послушался частое и глубокое дыхание Чаукина. Перед тем как снять шлем он пытался насытить кровь кислородом.

- Раз. Два. Три, - Чаукин выдохнул, закрыл глаза и одним движением отстегнул шлем. Табет включил лебедку. Глядя в темную шахту, зажав в руках наготове запасной шлем он с напряжением отсчитывал секунды, - Один, два, три… - внезапно лебедку заело. Он проверил пульт, показатели показывали что она работает, но трос не двигался. Он ударил по ней, но ничего не произошло.

- Черт! – Табет отложил шлем и стал руками бешено тянуть трос продолжая считать, - Восемь, девять, десять, одиннадцать, двенадцать, тринадцать. Дава-а-а-а-й! Пятнадцать, шестнадцать. Дава-а-а-а-й, где ты?! Восемнадцать.

В шахте показались ботинки. Вдруг трос застрял. Табет дернул его несколько раз изо всех сил, но тот не продвинулся ни на сантиметр. В следующее мгновение боковым взглядом он увидел, как что-то моргнуло на дисплее лебедки и та вновь заработала с бешенной скоростью. Он стал поправлять трос, чтобы тот не запутался, умоляя чтобы лебедку не заклинило вновь. В следующее мгновение трос резко натянулся и из шахты вышвырнуло тело в Табета.

Отстегнув карабин и схватив шлем, он впопыхах стал одевать его на Чаукина. Почувствова щелчок Табет взглянул на дисплей скафандра Чаукина. Цифры нормализации давления хаотично скакали вверх-вниз. Табет судорожна стал осматривать скафандр. Чуть выше поясницы он наткнулся на небольшую щель, видимо образовавшуюся от последнего рывка лебедки. Заклеив ее герметизирующей лентой, цифры на дисплее поползли вверх и, наконец, загорелся сигнал о нормализации давления и уровня кислорода, но Чаукин не дышал.

- Очнись! – закричал Табет. Он проверил настройку коммуникатора на широкий прием сигнала. Тот как обычно сбоил, - Давай! – Он стал то трясти тело, то наносить удары в область груди, - Очни-и-и-и…

Спонтанно тишину прорвал утробный звук глубокого вдоха. Чаукин задышал.

- Дыши! Давай, дыши! – повторял Табет.

В наушниках сначала послышался тихий звук дыхания. Чаукинг словно пьяный выдавил из себя: - Как же болит голова…

Все это время охранник бездвижно наблидал за происходящим со стороны.

Безмолвно уставившись в серую стену, в раздевалке после душа они сидели на скамейке в одних трусах.

- Табет? – тихо спросил Чаукин.

- Что?

- Чего молчишь?

- Слушаю себя.

- Получается?

- Нет.

- Почему?

- Ты мне мешаешь вообще-то, - Табет улыбнулся.

- Когда ты смотришь на звезды, что ты испытываешь?

- Спокойствие.

- Спокойно, точно. Когда смотришь на звезды, все кажется таким огромным и бесконечным и это… успокаивает. Странно, правда?

- Что именно?

- Ощущение, что ты крошечный - успокаивает. Это как-то нелогично, что ли? Не знаю.

- Спокойно становится, когда все встает на свои места. Человек по размерам Вселенной действительно крошечный. Не нужно брать на себя то, что ты не в состоянии унести.

- Спасибо, что вытащил меня.

- Ты бы сделал тоже самое.

- Но «спасибо» сказать нужно было.

- Хорошо.

Вдруг Чаукин закрыл лицо руками. Его тело вздрогнуло. Из глаз потекли слезы.

Табет придвинулся ближе и положил свою огромную руку ему на плечо.

- Нормально, - спокойно произнес он. - Ты же чуть копыта не двинул там. Так что это нормально. Выпусти все что должно выйти.

- Д-дермо… - выдавил из себя Чаукин.

- Ну да. Это как понос, не нужно сдерживаться, будет только хуже. Дрянь должна выйти.

Чаукин с минуту тихо плакал. Затем глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Поднял голову и повернулся к Табету. Тот спокойно продолжал смотреть в стену.

- Понос, - улыбнулся Чаукин. – Скажешь тоже.

- Так и есть. Когда у тебя понос, тебе же в голову не приходит идея дырку пальцем заткнуть.

Чаукин подавился усмешкой.

- Кстати, а если бы я сейчас двинул копыта, а у меня была бы семья? Что делать с этой ответственностью?

- Так в этом и смысл. Ты должен делать все, что от тебя зависит, чтобы не двинуть копыта. Так что не выкидывай больше таких трюков, договорились? – наставнически произнес Табет.

- М-м-м… Зато план выполнили, - усмехнулся Чаукин.

Табет неодобрительно посмотрел на него.

- Я понял. Честно. Больше такого не будет, хорошо?

- Хорошо, если так.

- Но план то выполнили, - улыбнулся Чаукин, толкнув Табета в плечо.

На следующее утро Табет с Чаукином натягивали тугие костюмы готовясь к выходу в космос.

- Табет, что такое любовь? – неожиданно спросил Чаукин.

- Я смотрю тебя здорово пробрало после вчерашнего. О высоком решил поговорить? - подколол Табет.

- А если по сути?

- По сути? Это просто, - добродушно улыбнувшись, ответил Табет. Так, словно ему подобные вопросы задают каждый день по несколько раз.

- Многие бы с тобой поспорили.

- Все что конструктивно, все что приводит к созиданию, все это движимо любовью. Страсть - не любовь, она способна разрушать. Зло всегда стремится к упрощению и всегда разрушительна по своей сути. Любовь – это действия, направленные на созидание. Для того чтобы восторжествовало зло, достаточно чтобы хорошие люди просто ничего не делали.

- Табет, это ты нас сейчас в хорошие люди записал?