Вертер Ниланд

Кролюс споро взялся задело. Выйдя из-за прилавка, он запер дверь лавки и направился в дом, прихватив с собой скрипку. Из льняного мешочка, хранившегося в буфете, достал шестьсот гульденов, а из японской раздвижной шкатулки — еще сто двадцать. Вернувшись с деньгами и скрипкой в лавку, он вынул из кассы недостающие тридцать гульденов и отсчитал на прилавке сумму. Человечек охал, распихивая по карманам деньги, и бросал душераздирающие взоры на скрипку.

— Нет теперь скрипка, — с горечью проговорил он. — Что я наделаль?

«Расстонался», — буркнул Кролюс про себя.

Когда человечек ушел, Кролюс вспомнил, что не удержал с него за две покупки мяса. Он немного разозлился, но большой беды в этом не было.

Наступил четверг, но изысканно одетый господин из города, вопреки обещанному, утром не появился. Не появился он и в полдень. Наступила пятница, суббота, прошла половина следующей недели, а его все не было.

Маленький человечек тоже больше не приходил. С одной стороны, Кролюса это не огорчало, поскольку зачем ему нужны были все эти стоны и причитания, которыми неизбежно сопровождался бы визит? С другой стороны он осознал, что теперь у человечка было достаточно денег, чтобы расплачиваться за купленное мясо.

Прошло две недели, господин из города так и не заходил, и Кролюс забеспокоился. Ему пришла в голову ужасная мысль, которую он не решался сформулировать, не то что произнести. Спал он теперь мало и дурно.

Прошла еще неделя. Однажды утром, спозаранку, Кролюс уложил скрипку в чемодан, запер лавку и отправился в город. Он вышел так рано, что, когда добрался до города, большинство лавок и магазинов были еще закрыты. Он ждал на углу, пока не увидел, как торговец музыкальными инструментами отпирает двери своей лавки. Глубоко вздохнув, он вошел в лавку и вынул скрипку из чемодана.

— Я бы хотел это продать, — сообщил он.

— Ясно, а потом другую купить, — сказал лавочник, взял инструмент из рук Кролюса, окинул его взглядом и тут же потерял к нему интерес.

— Но сначала я бы хотел продать вот эту, — сказал Кролюс.

— Вечно одна и та же песня, — сказал лавочник. — Вот они берут уроки музыки. Но зачем же начинать с базарной скрипки? Почему не подождать, пока не сможешь купить что-нибудь пристойное? Сколько вы за нее заплатили?

— Это не моя, — глухо выговорил Кролюс. — Это меня друг попросил продать.

— Такого я у себя вообще не держу, — сказал лавочник.

— Но я должен ее продать, — из последних сил настаивал Кролюс. Его начало слегка подташнивать.

— Ах, ладно, я возьму ее на комиссию, — решил лавочник. — Иногда актерам бывает нужно что-то в этом роде.

— О да? — спросил Кролюс. Стало быть, на этой скрипке можно играть со сцены, для зала?

— Настоящая скрипка может испортиться, и нужно ее страховать от повреждений и кражи, — продолжал лавочник. — Если в пьесе на ней не нужно играть, это отличный реквизит, и они дадут за нее гульденов двадцать. Но не так сразу. Я не буду ее выставлять. Нужно точно угадать, что придут ее спросить.

— Помнится, Кролюс, неделю назад у вас тут висела скрипка, — сказала престарелая барышня Вельдхун, которую Кролюс все эти годы, сколько она ходила в его лавку, ненавидел смертельной ненавистью за страсть вечно вынюхивать, придираться к каждому сорту мяса и недоверчиво перепроверять цену. — Нету ее у вас тут больше.

— Углядела-таки, грымза старая, — сквозь зубы процедил Кролюс. — Нет, она больше здесь не висит, — ответил он. Плотно сжав губы, он с такой силой рубанул по сучку на мясной колоде, что щепка от него пролетела по всей лавке, не задев, к его огорчению, барышню Вельдхун.

17 октября 1959 г.

Его величайшая награда

В декабре года 799 жонглер Анри де Мэйнь пробирался по гористой, дикой местности в Вогезах. Кое-где курились трубы хуторов. Уже наступила зима, и беспрерывно сыпал редкий снег.

Жонглер весь день давал представление при дворе Людвига Бастарда, который в честь 75-летия своего отца, Карла Лысого, устроил великое празднество, и оно, разумеется, не могло обойтись без жонглера. Жонглер — это не акробат и не фокусник, а нечто среднее между ними. Вы наверняка видали: обеими руками он подбрасывает разные вещицы: кегли, мячи, кольца и палочки, и между двумя бросками мгновенно подхватывает в воздухе предмет, чтобы тут же отправить его в полет. Перед глазами у вас будто двойной фонтан, взмывающий в воздух и летящий вниз. Это настоящее искусство, и требуется много времени, чтобы овладеть им.

Теперь жонглер держал путь из Безансона в Пуатье, ко двору короля Бургундии. В те времена путешествовали пешком. Только у богатых была лошадь. Жонглер очень устал, и спина его ныла под тяжестью поклажи.