Вертикаль. Место встречи изменить нельзя

Погрузкой распоряжался боцман – приземистый, тяжеловатый моряк с суровым лицом. Он хмурился, покуривал черную сигарету, стряхивая пепел в ладонь.

Второй помощник капитана, Володя Сердюк, и судовой агент – респектабельный, с сединой на висках человек в тонком белом костюме – следили за работами. Оба вели счет грузу. Каждую банку, скрывавшуюся в трюме, помечали в бумагах…

Когда погрузка закончилась, агент, второй помощник и представитель иммиграционных властей поднялись в каюту капитана.

Иван Ильич, сорокалетний капитан «Зимы», подписал коносамент – документы на груз, – вручил его агенту. С этой минуты считалось, что груз принят представителем СССР. Агент улыбнулся, пожал капитану руку. Буфетчица внесла кофе и коньяк в широких фужерах. Агент сказал по-английски:

– Жаль, господин капитан, что вы не можете задержаться на день-два… У меня для вас очень выгодный груз на Индонезию…

– Не могу! – Иван Ильич приложил руку к груди. – Никак, уверяю вас… Груз ждут. Не сегодня-завтра встанет фармацевтический завод в Новосибирске. Этот опий нужен ему как воздух…

– Один завод?.. – удивился иммиграционный чиновник. – Один завод потребляет пять тонн опия?.. Почти четверть нашей годовой добычи…

– Это огромное фармацевтическое предприятие…

– О да! – заулыбался агент. – Русские масштабы нам известны… Кстати! – вспомнил он. – Надеюсь, груз застрахован? Не забывайте, сейчас сезон тайфунов… Впрочем, что я говорю. – Агент встал с бокалом в руке, лицо его стало серьезным, и он несколько напыщенно произнес: – Да оградит судьба свой лик суровый от всех идущих в море кораблей!

Гости выпили и стали прощаться.

– Итак, вы сейчас прямо домой? – спросил агент.

– Нет, – ответил капитан. – Я должен зайти на Яву за каучуком. Ничего не поделаешь – контракт… Оттуда – прямо в Находку…

Агент и иммиграционный чиновник спустились по трапу на берег. У борта еще дежурили полицейские – они будут стоять до отхода. Агент раскланялся с чиновником, сел в автомобиль и поехал вдоль мрачных портовых сооружений. Правой рукой, нагнувшись, вынул из-под сиденья портативный радиопередатчик. Нажал клавишу:

– Я – Лотос, я – Лотос, слышите меня?..

– Лотос, тебя слышим…

– Клиент направляется в Сурабаю на Яве, – сказал агент, понизив голос. – Пять тонн опия-сырца находятся в четвертом трюме, над твиндеком…

1. Моряк, потерпевший кораблекрушение

– Человек слева по борту!

Услышав крик впередсмотрящего, третий помощник капитана, двадцатитрехлетний штурман Саша Лаврик, стоявший вахту, бросился к левому борту, схватил спасательный круг и выбросил его в воду. Капитан одобрительно повел головой, а штурман уже командовал в микрофон:

– Экипажу дежурной шлюпки – к шлюпке! Шлюпку номер один к спуску!

Застопорили машину, по палубе раздался топот ног, боцман уже зычно командовал, распоряжаясь спуском шлюпки. Убедившись, что команда выполняется, Лаврик перешел крыло мостика, где капитан с биноклем в руках всматривался в даль.

– Вон он! – кивнул капитан туда, где пенной дугой выгибалась кильватерная полоса, оставленная пароходом. Он передал бинокль штурману и, чуть насупившись, похвалил:

– Неплохо, штурман! Для начала неплохо!

Молодой штурман благодарно взглянул на него и прижался к окулярам бинокля…

Вскоре шлюпка со спасенным моряком была на борту. Его сразу же повели в лазарет – шел он сам, слегка покачиваясь от усталости и опираясь на руку доктора.

Матросов со спасательной шлюпки обступили члены экипажа.

– Кто, кто он?..

– Черт его знает! По-русски ни бе ни ме… – объяснял разгоряченный путешествием матросик. – Лопочет что-то по-своему…

– Я понял так… – сказал Юра Микоша. – Он с либерийского судна… Матрос…

– Представляете, на обломке доски плавал… Это же надо!.. Шторм, акулы… Бр-р…

– Молоденький какой! Страху-то натерпелся бедный! – говорила, покачивая головой, повариха Маша.

Подошел крановщик Клюев и протянул Маше связку трепещущей рыбы:

– Наловил, пока стояли… Ушицы ему, что ли, свари.

Маша побежала на камбуз.

– Ужасно романтично, правда? – говорила дневальная Наташа, по совместительству библиотекарь судна. – Кораблекрушение, шторм… Один в океане… Кажется, все – неизбежная гибель, и тут… корабль на горизонте! Какое нужно иметь мужество, чтобы вынести такое! Вот вы смогли бы так? – обратилась она к стоящему рядом радисту.

– Не… я птица не водоплавающая. Мне землю чувствовать под ногами надо.

– Так служили бы на берегу. Зачем же в рейс пошли?

– Охота посмотреть, как в заморских странах живут. Посвушайте, Натавья Никовавна, – смущаясь, сказал Кондратюк, – есть такая река Вимпопо?

– Лимпопо? – переспросила Наташа. – Откуда это? Ах, Чуковский! Нет, это выдуманное название.

– А я думаю, она есть, – убежденно вздохнул Кондратюк. – Крокодивы там пвавают, бегемоты. До чего же бегемотов вюбью-у! Симпатичные зверюги!..

Из машинного отделения на палубу поднялся старший механик Сергей Веремеев, взъерошенный, пятно мазута под глазом – как синяк; в руках ветошь, которой он вытирает пальцы. Увидев рядом с Наташей Кондратюка, сказал с ходу: