Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители

«Послушание исполняя, считай, что оно тебе поручено от Господа, — писал отец Амвросий, — чрез человека, и от усердия исполнения его зависит твое спасение». За большие подвиги старец советовал не браться. Как и все христианские наставники, он старался открыть вступившему на иноческий путь преимущества «царского пути» — умеренного, но постоянного совершенствования. И такой путь у каждого со своими особенностями: «Пути человеческие различны, и если будем смотреть на других, как они живут, и им подражать, то из этого выйдет одна путаница, приводящая к осуждению, а каждый должен о себе спрашивать отца своего духовного». Старец говорил, что скорби лучше терпеть в монастыре, чем в миру: «Мы находимся Промыслом Божиим в монастыре и более имеем надежды получить милость Божию, поступивши в монастырь, нежели оставшись в миру». Уходящих из монастыря обратно в мир старец сравнивал с предателем Иудой. «Бывали примеры, что люди выходили из монастыря и вступали в брак, но не было примера, чтобы такие люди бывали благополучны в своей жизни. Поэтому связывать свою судьбу с судьбою такого человека весьма неблагонадежно, и я с своей стороны никому не могу подать на это моего совета, так как хороших последствий и благополучия от подобного брака ожидать нельзя».

Конечно, это лишь малая часть советов старца по вопросу о монашестве, — письма его дают возможность составить весьма полную и подробную картину «добровольного мученичества», то есть монашества347.

Старец Амвросий, как видим, несмотря на свои немощи, находился в постоянных трудах. Слава его как духовного наставника была уже всероссийской. Все больше и больше стекалось в Оптину людей, чающих спасительного слова… Видя это, настоятель обители отец Исаакий заботился о доставлении старцу всех необходимых для его трудов удобств. Заботясь и о стремящихся встретиться со старцем людях, отец Исаакий выстроил еще одну гостиницу и благоустроил прежние. Построил он и корпус для монахинь, находящихся под духовным руководством отца Амвросия, и благословил им жить по нескольку дней безвозмездно. Появилось и здание странноприимной, где каждую субботу обедало человек по триста странников и бедных, причем каждому давалась и денежная милостыня. Шамординским же монахиням отец Исаакий отвел бывший «ключарёвский» корпус, который оставил за ними и после кончины отца Амвросия. Он выделял для службы в Шамордине иеромонахов. Он соглашался со всеми действиями старца, если тот иногда даже и не успевал отнестись к нему по какому-нибудь делу как к начальнику.

Переселившись поневоле в монастырь из скитского уединения, отец Исаакий продолжал сохранять любовь к уединенной жизни и тяготился начальствованием. Когда один из новоначальных иноков попросил определить его в скит, отец Исаакий похвалил его за это намерение и сказал: «Это хорошо! Я сам прожил в нем шестнадцать лет, и опять пошел бы туда, и оставил бы свое место. Блаженны дни, которые я провел в скиту!».

Глава 21. Создание Шамординского монастыря. Схиархимандрит Агапит (Беловидов) — автор книг об Оптинских старцах. Некрополь 1890-х годов

Начиная с 1871 года заботами отца Амвросия постепенно складывалась женская община в Шамордине, селе, расположенном в двенадцати верстах от Оптиной пустыни на реке Серене. Все происходившее в связи с этим делом шло скорее по Промыслу Божию, чем по решениям человеческого ума. В 1860-е — начале 70-х годов старца посещали супруги Калягины, старичок со старушкой. Эти небогатые дворяне имели близ Шамордина поместье с усадебным домом. В то же время один московский богач просил отца Амвросия подыскать ему неподалеку от обители «дачку», где бы можно было ему проводить с семьей лето. Те старички привыкли к Оптиной, не могли обходиться без отца Амвросия, а им уже и двенадцать верст ехать было трудно… И вот старец предложил им свое имение продать и поселиться в монастырской гостинице. От заботившегося о «дачке» богача денег пока не поступало, и отец Амвросий благословил внести за него плату монахиню Амвросию (Ключарёву), бывшую помещицу и имевшую еще средства (она постоянно жила в Оптинской гостинице). Так было куплено имение, где и возник потом монастырь.

Старец послал своего келейника иеромонаха Михаила осмотреть купленную усадьбу. Тот увидел весьма скромный дом, стоявший на вершине холма, довольно большой, но похожий на крестьянскую избу. Окна в ней были небольшие, а внутри находилась русская печь. Часть дома была жилая, а часть использовалась как амбар — для хранения зерна. Поблизости были ветхие службы, среди них рига (для сушения снопов) и скотный двор. Все строения, не исключая господского дома, крыты были соломой. Но при усадьбе было двести десятин земли, что, собственно, и составляло ее немалую ценность.