Верум

Чувствую его дыхание на своем затылке.

Не оглядываясь, я бегу по коридору, через дом и выбегаю из передних дверей.

Мне надо дышать.

Мне надо дышать.

Мне надо дышать.

Втягивая воздух, я бесцельно брожу вокруг дома, по булыжнику и вниз по дорожке. Я делаю продолжительные ровные вдохи, пытаясь успокоить трясущиеся руки, пытаясь взять себя в руки, стараясь заверить себя, что веду себя глупо.

Нет никакой причины бояться.

Я веду себя нелепо.

Этот дом может быть странным и чужим, но он все-таки дом. Просто не мой дом. Все нормально. Я к нему привыкну.

Я оглядываюсь назад, и там ничего нет.

Ни рычания, ни вибрации в ребрах, ничего, кроме полумрака сумерек и звезд, отчаянно желающих прорваться из-за туч.

Дом нависает надо мной, и я поворачиваю назад, только чтобы оказаться перед огромным гаражом с остроконечными краями.

Там по меньшей мере семь гаражных дверей, и все закрыты кроме одной.

К моему удивлению, кто-то выходит из этой двери.

Парень.

Мужчина.

На нем темно-серые штаны и он одет в толстовку с капюшоном. Его движения плавные и грациозные. Он с легкостью скользит среди теней, словно принадлежит этому месту, как будто Уитли и его дом тоже, хотя я даже его не знаю.

- Здравствуйте, - окликаю я его.

Он останавливается, замирая на своем пути, но не поворачивает голову.

Что-то в этом жесте заставляет меня нервничать, и я напрягаюсь, поскольку, а что если он не должен быть здесь?

- Привет? – повторяю я с тревогой, и озноб пробегает по спине, еще раз образуя гусиную кожу на руках.

Я отступаю назад, сначала на шаг, потом еще один.

Я моргаю,

И его нет.

Я пристально смотрю на пустое место, и трясу головой, усердно моргая.

Он все-таки исчез.

Должно быть, он проскользнул между домами, но почему?

Я спешу обратно в свою комнату, слишком встревоженная, чтобы выяснять.

Я все еще взволнованна, пока умываюсь, так что умывшись, я выглядываю в коридор. Там ничего нет.

Вздохнув, я закрываю дверь спальни и чувствую, что продрогла от влажного английского воздуха. Взглянув на часы, я обнаруживаю, что только шесть тридцать. Я могу отдохнуть еще несколько минут, и я благодарна за это.

Ведь ясно, на мне сказалась смена часовых поясов.

Я закрываю глаза.

Все вокруг кружится.

Я стою в облаках и расправляю руки и кружуськружуськружусь.

Никто не может тронуть меня здесь.

Здесь не по-настоящему, а там – да.

Там внизу холодно и сыро.

Там неуютно, безмолвно и неловко и сурово.

Глаза хуже всего, все обращены на меня… наблюдая за мной, ожидая чего-то. Чего?

Мороз пробегает по коже, и я чешу ее, пока она не начинает кровоточить, поскольку я скорее предпочту остаться без нее, чем позволить ознобу расползтись.

Они не могут добраться до меня.

Я не позволю им.

Я их не знаю.

И не хочу знать.

ГЛАВА 5

Ужин в Уитли является официальным и неловким мероприятием.

Я чувствую себя ужасно неподобающе одетой, когда Элеонор усаживается во главе стола в строгом английском костюме и с той же нитью жемчуга. Я беспокойная, показательный знак, что я чувствую себя не на своем месте. Если бы здесь кто-нибудь меня знал, то он бы заметил.

- Расскажи мне о своем образовании, - приказывает Элеонор с дальней стороны стола.

Сверкающий стол настолько длинный, что я всякий раз говоря, испытываю желание кричать.

Я как раз объясняю ей общественную школу, когда в десять минут восьмого распахиваются двери. Элеонор смотрит с суровым неодобрением, как Дэер заходит в безмолвную комнату.

Спасибо, Боже, выдыхаю я. Будто я задерживаю дыхание, когда Дэера нет рядом, и эту привычку мне нужно менять.

Высокий и элегантный, он садится на стул возле меня, одетый в широкие брюки и пиджак, синяя рубашка распахнута на вороте. Он выглядит так же непринужденно в костюме, как и в джинсах, и прядь его темных волос сползает ему на глаза. И он, садясь, откидывает ее назад.

Каждая частика моего существа испытывает облегчение от того, что он здесь, и я пытаюсь игнорировать это чувство.

Он больше не моя подушка безопасности, больше нет.

Он не может быть.

- Как любезно с твоей стороны присоединится к нам, - сухо замечает Элеонор, прежде чем возвратить свое внимание на меня. Как будто ей не хочется быть побеспокоенной им, как будто он чужеродный элемент. Но он все равно здесь явно на своем месте.

Я не могу удержаться, чтобы не взглянуть на него украдкой еще разок и когда я это делаю, то нахожу его пристально глядящим на меня.

Он не отводит взгляд. Его глаза – тлеющее полночное небо.

Я с трудом сглатываю, и Элеонор замечает.

Она откашливается.

- Адэр, это не твой стул. Ты же знаешь, твое место с другой стороны стола.