Верум

Он забирается ко мне и садится на одеяло, и когда он глядит на меня, его глаза – черные.

- Сабина отправила меня, - объясняет он. – Она может опоздать, и ей не хотелось, чтобы ты была здесь одна.

Я киваю, и так рада, что он здесь, поскольку я устала быть в одиночестве.

Мой разум – глубокий океан, и я тону.

- Ты боялся, что я посчитаю тебя чудовищем, - тихо говорю ему я, и внимательно наблюдаю за его лицом. Его губы сжимаются плотнее, но это единственная реакция.

- Да. Помнишь почему?

Я просеиваю горсть песка через пальцы, наблюдая за каждой крошечной крупинкой.

- Нет. Пока нет.

Он вздыхает, и вздох здесь звучит громко, на вершине этой скалы у моря.

- Где мне следует искать ответы? – спрашиваю его я, и слышу отчаяние в своем голосе, поскольку я устала от волнений.

Устала от тайн.

Устала от того, что все не понятно.

Он моргает.

- Тебе следует посмотреть на Уитли, - наконец, отвечает он. – Но ты должна быть осторожна. Тебе не понравиться, что ты найдешь.

Я киваю, потому что знаю, мне не понравиться.

Дабы это может заставить меня считать Дэера чудовищем.

Он держит меня за руку, пока мы идем к его машине, и я позволяю ему.

Поскольку мне нужен его свет, чтобы жить,

Потому что монстр живет в нас всех.

Вот что я позже говорю Финну, когда сижу одна в своей комнате.

Брат глядит на меня воображаемыми бледно-голубыми глазами.

- Может быть, - размышляет он. – Но это не отнимает тот факт, что Дэер был на нашей горе в ту ночь, Калла.

- В ночь, когда ты погиб, - киваю я. Он отводит взгляд, и я знаю, ему не нравиться быть мертвым.

- Он был там? – спрашивает Финн, и я могу судить по его тону, что он знает. – Или ты в замешательстве?

Я вдыхаю, протяжно и громко, поскольку я так устала быть единственной, от кого скрыта правда.

- Просто скажи мне, - требую я.

- Не могу. – Его ответ прост.

- Но ты хочешь рассказать.

- Да.

Он встает и расхаживает по комнате, стройный лев в клетке.

- Подумай, Калла. Ты знаешь ответ.

Знаю.

Я действительно его знаю.

Он вертится в голове, умирая от желания найти выход.

Я закрываю глаза.

Я разговаривала с Дэером в ту ночь. Я могу слышать его слова.

Встревоженные, напуганные.

Сосредоточившись, я вижу скалы, похоронный дом, луну.

Я вижу брата,

И он живой,

А потом – нет.

Маму,

Папу,

Мигающие огни.

Пляж.

А потом…

Там что-то есть.

Вспышка.

Я вытягиваю шею, пытаясь увидеть больше.

Проблеск темных волос,

И имя.

Я открываю глаза.

- Кто такая Оливия? – безвольно спрашиваю я.

Финн улыбается.

- Теперь мы сдвинулись с мертвой точки.

ГЛАВА 10

Если я остаюсь внутри слишком долго, то стены начинают постепенно окружать меня.

Я ненавижу тишину, ненавижу высоту потолков, ненавижу, что одна.

Ненавижу, что мне до смерти хочется позвонить Дэеру, попросить его найти меня в этом богом забытом месте, увезти меня отсюда… поскольку, честно говоря, мне и идти-то некуда.

Я не могу поехать домой.

У меня не хватает духу без Финна.

Но знает Бог, я не могу оставаться в этом доме.

Легкий ветерок чуть прохладный, когда я пробираюсь вглубь поместья. Я начала верить, что здесь никогда по-настоящему не бывает тепло. Хотя из-за дождя газоны растут пышно. Зеленые, сочные и красочные. Как бы сказал Финн в своих бесконечных поисках изучения латыни… здесь viridem. А зеленый означает жизнь.

Мощенная дорожка сменяется галькой, когда я все дальше ухожу от дома, и через минуту, я в буквальном смысле оказываюсь на развилке дороги. Дорожка раздваивается. Одна ведет к лесистой местности, а другая – к красивому каменному строению на краю горизонта, окутанному туманом и плакучими деревьями.

Оно маленькое и загадочное, красивое и древнее. И, конечно же, мне надо рассмотреть поближе. Без раздумий я направляюсь по той дорожке.

Чем ближе я подхожу, тем больше растет мое любопытство.

Приближаясь, я чувствую запах мха и того затхлого, сырого запаха, который бывает в закрытом помещении или влажном месте. И с этим мрачным ароматом появляется очень давящее ощущение. Я чувствую его вес на своих плечах, когда открываю тяжелую дверь, когда гляжу на слово САВИДЖ, вырезанное на дереве, когда делаю первый робкий шаг в комнату, которая похоже годы не видела человеческой жизни.

Но она видела смерть.

Я стою в мавзолее.

Живя в похоронном доме, я прекрасно разбираюсь в смерти. Я знаю, как она выглядит, как пахнет, даже какая она на вкус в воздухе.

Здесь я окружена ею.

Пол каменный, но поскольку он лишен света, кое-где растет мягкий зеленый мох, и он мягкий под моими ногами. Стены – толстые блоки из камня с разнообразными нишами, заполненными останками членов семьи Савидж. Они насчитывают поколения, что заставляет меня задаваться вопросом, как давно Савиджи живут в Уитли.

Ближайшие ко мне, Ричард Савидж I, мой дед, и Ричард Савидж II, мой дядя. А рядом с ним – Оливия.

Оливия.

Имя из моего воспоминания.

Мать Дэера.

Я провожу пальцами по ее имени, выписывая буквы, высеченные в камне, поглощая прохладу, твердость.

Что я о ней знаю?

Почему она так важна в моем воспоминании?

У Дэера ее глаза или волосы? Была ли она единственным ярким пятном в его жизни? Скучает ли он по ней больше жизни?

Я не знаю.