Она ведет нас обоих в заднюю часть дома, в свою комнату. Она маленькая и темная, завещанная разноцветными тканями, мистическими символами и безвкусными украшениями, окутанная зеркалами, ловцами снов и звездами.
Я потрясена и останавливаюсь, глядя на все это пышное зрелище.
Она замечает выражение моего лица и пожимает плечами.
- Я – Рома, - произносит она, в виде объяснения. При виде моего пустого выражения лица, она вздыхает, - Романэ. Цыганка. Я не стыжусь этого.
Она держит голову высоко, подбородок вверх, и я вижу, что ей далеко не стыдно. Она гордиться.
- Вам и не следует, - слабо уверяю ее я. – Это ваше наследство. Оно очаровательно.
Она удовлетворена ответом, идеей, что я не смотрю на нее сверху вниз из-за того, кто она.
Ее темные глаза повествуют историю, и мне они говорят, что она знает больше меня. Что она, может, знает обо мне даже больше, чем я сама.
Это безумие, знаю.
Но, видимо, теперь я сумасшедшая.
Сабина подводит меня к бархатному стулу и мягко в него усаживает. Она бросает взгляд на Дэера.
- Оставь нас, - тихо говорит она ему. – Теперь она со мной. С ней все будет в порядке.
Он медлит и смотрит на меня. И я киваю.
Он незаметно ускользает.
Сабина шуршит рядом и пока она этим занимается, осматриваюсь. На столе возле меня, раскинуты карты Таро, выложенные в странную конструкцию, как если бы я прервала гадание.
Я задыхаюсь, потому что здесь что-то витает в воздухе.
Что-то мистическое.
Через минуту Сабина сует мне в руки чашку.
- Пей. Это мелисса с ромашкой. Он приведет в норму твой желудок и успокоит тебя.
Я не пристаю к ней с расспросами, откуда она знала, что я была расстроена. Это должно быть, было написано у меня на лице.
Я мелкими глотками потягиваю напиток, и через секунду, она поглядывает на меня.
- Лучше?
Я киваю.
- Спасибо.
Она улыбается, и ее зубы – страшные. Я отвожу взгляд, а она роится в шкафу. Она извлекает свой приз и вручает мне коробку.
- Принимай это на ночь. Он поможет тебе уснуть. – Я вопросительно на нее поглядываю, и она добавляет, - Дэер рассказал мне.
Я беру коробку, на которой нет товарного знака, и она кивает.
- У твоей мамы были проблемы со сном. И так же у нее бывали нервные припадки.
Сабина никак не может знать, что мой «нервный приступ» включает в себя галлюцинации и голоса, так что я просто улыбаюсь и благодарю ее.
Я снова поглядываю на ее стол.
- Сабина, а вы гадалка? – Кажется странным произносить эти слова серьезно, но старуха не колеблется.
- Я читаю карты, - кивает она. – В один прекрасный день, я прочту и твои.
Не знаю, хочется ли мне знать, что они скажут.
- А вы читали карты Дэера? – импульсивно спрашиваю я, и не знаю зачем. Сабина поглядывает на меня, ее черные глаза понимающие.
- Этот мальчик не нуждается в предсказании будущего. Он пишет свое собственное.
Я понятия не имею, что это значит, но киваю, будто знаю.
- Теперь с тобой все будет хорошо, - говорит она мне, ее выражение лица мудрое, и я понимаю, что верю ей. У нее успокаивающая натура, нечто, что умиротворяет атмосферу вокруг нее. Я не замечала этого раньше.
- Мама никогда не упоминала о вас, - бормочу я, поднимаясь на ноги. – Я нахожу это странным, поскольку она, должно быть, вас любила.
Сабина отводит взгляд.
- У твоей мамы не было счастливых воспоминаний отсюда, - спокойно отвечает она. – Но я знаю ее сердце.
- Хорошо, - неуверенно произношу я, зависнув на пороге. Сабина кладет руку на мое плечо.
- Если я снова тебе понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.
Я киваю, и потом ухожу. Уходя, я чувствую пристальный взгляд Сабины, но сопротивляюсь желанию обернуться.
Вместо этого я сосредотачиваюсь на том, насколько лучше я себя чувствую после Сабины, насколько гораздо спокойнее.
Может быть, в чае был валиум.
Заходя в комнату, я решила, что должно быть, я все это выдумала. Я плохо спала. Мой разум сыграл со мной злую шутку, как это бывает с разумом, когда он лишен сна.
Очевидно.
Вот и объяснение.
Я поднимаю руку, чтобы убрать за ухо волосы, и замираю.
Мои пальцы пахнут гвоздиками и лилиями.
ГЛАВА 11