Верум

Он качает головой и вздыхает.

– Ты лжешь мне? – не отступаю я, и он пальцами убирает волосы с моего лица.

– Нет.

– Тайны – это то же, что и ложь, – говорю ему я.

Он отводит взгляд, потому что он и сам это прекрасно знает.

Глава 27

С каждым днем я все больше и больше убеждаюсь в том, что мое здравомыслие ускользает от меня.

Каждый день Сабина пытается убедить меня в том, что на самом деле это не так.

– Закрой глаза, – приказывает она мне, и я послушно выполняю ее просьбу.

Она берет меня за руку, и я чувствую прикосновение ее сухой ладони, маленькой, сморщенной, я пытаюсь впитать ее тепло своей кожей.

– Представь себе место, где ты видела Оливию, – продолжает она.

Я делаю так, как она велит.

Я слышу шум океанских волн, вижу фотографии Дэра, развешанные по стенам, ее тонкую ночную рубашку, ее мягкое выражение лица, округлого, но с заостренным подбородком. В ее голосе звучит упрек.

– Приведи его ко мне, – приказывает она мне.

– Где вы? – спрашиваю я.

– Я рядом, – загадочно отвечает она.

– Почему вы не можете просто сказать мне?

Она встряхивает головой, и на ее лице появляется выражение глубочайшей печали.

– Нет, ты должна дойти до всего сама.

Я чувствую себя такой беспомощной и напуганной, и это чувство возрастает все выше и выше, словно какая-то страшная башня.

– Я не могу дойти до этого сама, – почти кричу я ей в отчаянии, – в этом-то вся проблема. Вы мертвы. Я не знаю, где вы находитесь.

– Ты можешь, – убеждает меня она, – ты должна. Энергия не может быть уничтожена. Я повсюду.

Я крепко смыкаю веки, и как только я делаю это, образ разлетается на тысячу сияющих частиц и исчезает.

Я снова оказываюсь в машине.

Финн рядом со мной, как и мой отец.

– Если я собираюсь сделать это, то за рулем должна быть я.

Так мы съезжаем вниз по холму.

И моя мама…

Моя мама.

Моя мама.

Темная ночь, холодная земля.

Слова превращаются в шепот и сливаются воедино, становясь одним неразличимым целым, а я не могу ничего понять.

Я смотрю на Оливию.

– Но в ту ночь все было совсем не так.

В ответ она кивает, в ее глазах вселенская печаль, а затем они превращаются в две светящиеся фары.

Я резко дергаюсь в ужасе и широко распахиваю глаза.

Сабина уже сидит рядом со мной, застыв в ожидании: в ожидании ответов.

Но все, что у меня есть, – это вопросы.

И полное непонимание происходящего.

И окружающая меня со всех сторон ложь.

– В ту ночь все было совсем не так.

Сабина все еще ждет, исследуя меня своими темными глазами.

– Ты видела Оливию?

Я киваю, потому что я ее действительно видела.

– Что ее окружало? Море? Там было что-нибудь еще?

Я мотаю головой:

– Нет. Она просто стояла передо мной.

Сабина что-то кудахчет себе под нос, она терпелива.

– Тебе нужно открыть свое сознание, Калла. Позволь энергии проникнуть в тебя.

Как сказать ей о том, что я пыталась? Но когда я делала это, каждый раз происходила какая-то чертовщина.

Ложь.

Но я киваю, ведь что еще я могу сделать?

Им нужно, чтобы я сама выстроила всю картину у себя в голове.

Оливия пропала без вести.

И я тоже.

Это не может быть правдой.

Потому что сны не являются правдой.

– Твои сны – правда, – говорит Сабина, словно отвечая на мысли, которые крутятся у меня в голове, – через сны твое сознание ведет тебя к свету. Следуй за ним, Калла.

Но единственный, за кем я готова следовать до конца своих дней, – это Дэр. Он находит меня, и мы вместе проходим через залы, выходим на свежий воздух и отправляемся на прогулку по саду, постепенно приближаясь к нашему особому месту.

К тайному саду.

Ангелы уставились на нас сверху своими пустыми глазницами. Я падаю в объятия Дэра.

Он такой теплый.

Такой сильный. Такой сильный!

Он рядом со мной, он настоящий.

– То, что происходит сейчас, реально? – спрашиваю я его, потому что иногда не могу уловить разницу между сном и явью.